Как писатели в России пишут об этой войне

Само слово «Донбасс» сегодня не просто топоним. Донбасс — символ, знамя, кровоточащая рана… Некоторые на Украине даже уверяют, что слово это придумал Кремль, и призывают отказаться от него. Главное, о чем надо помнить: донбасские столицы, Донецк и Луганск, не принявшие февральского госпереворота 2014 года, тем не менее вначале хотели не независимости, а только расширения прав областей. Однако майданный Киев не нашел ничего лучше как начать Антитеррористическую операцию (АТО). Название нагло лгало — Донецк и Луганск не устраивали никакого террора, ни на кого не нападали. Нападали на них, они же только оборонялись, защищали свою землю. Чтобы удостовериться в этом, достаточно посмотреть на карту боевых действий — там видно, кто и куда стрелял. И продолжает стрелять. Такая вот подкладка у современной литературы о Донбассе. (далее…)

Юрий Нечипоренко — один из самых интересных русских прозаиков. Ему принадлежат сборники рассказов «Мой отец — начальник связи» и «Смеяться и свистеть». В них он поэтично и точно говорит о своих детстве и юности, прошедших в советскую пору. Рассказы эти, как, скажем, повести Гайдара и Кассиля, на все времена, но особенно ярко прозвучали в момент выхода, в период, когда при упоминании советской эпохи принято было посыпать голову пеплом и каяться. Нечипоренко предпочел смеяться и свистеть, благодаря судьбу за доставшееся ему полные смысла молодые годы. Следом вышли книги Нечипоренко о ключевых фигурах русской культуры: Ломоносове, Пушкине, Гоголе.

И вот теперь «Маленькие сказки» — сборник коротких текстов, каждый из которых, как правило, повествует о человеке с, на первый взгляд, необычными, можно сказать, сказочными свойствами. Книжка эта напоминает калейдоскоп: повернешь его, то есть перевернешь страницу, и цветные стеклышки и зеркала явят глазу новую причудливую картинку.

Итак, слово «зеркало» произнесено. Писатель как зеркало. Тот, кто учился в советской школе, помнит статью Ленина «Лев Толстой как зеркало русской революции». (далее…)

Рецензия на роман Бориса Бужора «ДК». Опубликовано: АСТ. Серия: Городская проза. ISBN: 978-5-17-118380-6

Сам по себе вопрос «Легко ли создать в провинции независимый театр и что для этого нужно?» сразу после того, как его задают, расползается, словно лоскут, на бесконечные тряпочки других вопросов. Подчас эти иные вопросы, как кажется на первый взгляд, не имеют с основным ничего общего. Однако можно написать целый катехизис из вопросов и ответов, но понятно и без того — создать что-то только из одного своего желания, из страстной амбиции, тяжело. В провинции — тем более: слишком много завистников и все они слишком близко расположены.

Писатель Борис Бужор, прежде всего, начинающий драматург и режиссер нескольких спектаклей, которые ставил на протяжении последних двух-трех лет в созданном им театре «Компромисс». Именно о его становлении (Борис не стал менять названия, в книге так и есть — театр «Компромисс») и печальном закате написан роман «ДК».

Если посмотреть на роман через сильное увеличение, что же мы увидим? В небольшом городе в центре России есть два театра — областной и муниципальный. Зрители между ними давно поделены, у каждого своя поляна. Есть еще и набирающий обороты театр кукол. Который быстро и уверенно уходит от условного материнства и детства к серьезным постановкам. Главный герой романа Платон работал завлитом в муниципальном театре, но по каким-то тёмным причинам был оттуда изгнан. В кукольном и областном все места заняты на много лет вперед. Что же делать? Уйти из культурной жизни и построить очередной супермаркет? Нет. Никогда. Нужно всем им показать, чего я стою, всем им утереть нос. (далее…)

Из цикла «Диплом «Пушкин в Петербурге»»

Он и не мыслит счастья без примет
Топографических, неотразимых.
Александр Кушнер

У меня — «рукописей клочья», по меткому слову Шаламова, меж тем как строгий бог увлечён работой новой, ворох песен моих старых выметает за порог. Надо бы мне поспешить, на лету поймать эти клочья и найти в них детали-жемчужины необратимого времени.

Найти застывший слепок старой улицы и холм с площадью со старым фонтаном. Найти подъезд с зеркалами венецианского стекла и деревянную крутую лестницу с резными перилами. Я вижу орнаменты витражей на окнах лестничных площадок: бирюзовую вазу с золотыми цветами, фантастических львов и диковинные растения. Возникает театр романтических полутеней — гётевские, гельдерлиновские, клейстовские образы — завораживающие «schwankende Gestalten». Трудно следовать заветам строгих романтиков, справедливо полагавших, что филология — любовь к подробностям, уверенных в том, что в этом мире нет ничего более романтического, чем то, что мы называем обыкновенно нашей жизнью и что записанное трансформирует исчезающий и текущий мир в метафизический. Не потерять бы мне звена в цепи хода времени, не потерять бы местечка в переменах мест. (далее…)

Александр Иличевский. Воображение мира. СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2019. 336 с.

Эта книга эссе Александра Иличевского, вышедшая одновременно с его романом «Чертеж Ньютона», логически продолжает линию «Справа налево» (2015). Хотя просто ли это эссе? Структуру хочется сравнить чуть ли не с «Домом дневным, домом ночным» недавней нобелиатки Ольги Токарчук: наблюдения, кусочки прозы, сны, мысли. И – полная свобода композиции, маленькие и большие эссе связаны не петлями, но скорее броском лассо, перекидывающими смысловые отсылки от одного текста в начале к другому. Свобода эссе и мысли. (далее…)

Предисловие главного редактора интернет-журнала «Перемены» Глеба Давыдова о проекте Гутамы Сиддартана — серии эссе о русской литературе — читайте здесь.

Марина Цветаева поет: «… как душные цветы» и поднимает руки к небу. Анна Ахматова тоже поднимает руки и танцует. Движения их рук словно волны под сенью крыльев Лебедя, летящего над Доном. Белые цветы расцветают в наших руках. Цветаева говорит: «Имя твоё — птица в руке», её переполняет радость. Ахматова ей в ответ: «Я не люблю цветы…». Белые цветы вырываются из её рук, как падающие звезды.

Лебедь, предвестник удачи. Лебедь, ты как тучечёс. Лебедь, спутник наших детских игр. Когда Лебедь пролетает над нашими головами, мы поднимаем руки и поем: «Лебедь, Лебедь, это наши цветы». В наших руках расцветают белые цветы. Цветы, которые принесут нам удачу. Принесут процветание тамильским семьям, когда эти цветы расцветут у них в руках.

Лебедь, моя ностальгия. Мой Лебедь летит над Доном. Время летит, качая крыльями, словно Крейцерова соната.

Ой ты, наш батюшка тихий Дон!
Ой, что же ты, тихий Дон, мутнехонек течешь?
Ах, как мне, тихому Дону, не мутну течи!
Со дна меня, тиха Дона, студены ключи бьют,
Посередь меня, тиха Дона, бела рыбица мутит.

Я слышу старую казачью песню.

Душа Михаила Шолохова скользит над гребнями волн Дона, словно наблюдая, как меняется Россия – как она растет и разрушается, пребывает в горе и радости, надеется и теряет надежду — словно литература, свидетель жизни. (далее…)

Сегодня «Перемены» начинают публиковать серию колонок-эссе индийского поэта и литератора Гутамы Сиддартана (Gouthama Siddarthan), посвященных… русской литературе.

Точнее будет сказать – тамильского поэта, поскольку тамилы – это особая нация внутри семьи индийских народов, народ со своей особой традиционной культурой. Тамил-Наду – штат на юге Индии. Именно здесь в большинстве своем живут тамилы. Это место, где поэзия неотделима от духовных практик и трансцендентального мистицизма. Место с особым градусом и вкусом. Место полное чудес и пропитанное истинной любовью и любовью к истине. (далее…)

Мик Уолл. Последние гиганты. Полная история Guns N’ Roses / Пер. с англ. А. Поповой. М.: Эксмо; Бомбара, 2018. 512 с.

Зачем, казалось бы, читать полтысячи страниц о группе, даже если «I used to love her» (записи на кассеты TDK в школе и Аксель как икона моды, довольно слабый концерт «Ганзов» с одним Акселем и уже мощный в воссоединенном составе в прошлом году) и не знаешь ее биографию детально, но — догадываешься. Что эта самая биография изначально довольно скудна, не блещет никакими изысками и отклонениями от схемы. Играли — дебоширили — распались, вот и все. Ни Zeitgeist, как в биографии вечного Джаггера, ни особых приколов, как в «Жизни» Кейта Ричардса, ни метафизики Моррисона, а только виски и героин Слэша и ботокс и пересадка волос Акселя.

Но не знаю, в чем дело, но на каком-то этапе на текст подсаживаешься, он несется, да и ты гонишь, почти оторваться не можешь, как от драйвого боевика Джона Ву, скажем. Конечно, тут непосредственная заслуга автора. Ведь он не только журналист со стажем, но и героев книги интервьюировал, когда те еще героями только становились, при этом с менеджером группы почти дружил, с Акселем ссорился (ок, это не новость, зная характер того) — и их размолвка, касавшаяся чуть было не состоявшейся дуэли лидера Guns N’ Roses и Винса Нила из Motley Crue, стала одним из сюжетов этой книги. В которой автора действительно характеризует большая вовлеченность — он и очень любит группу, и упрекнуть горько может во всех их излишествах, и смачно пошутить не дурак. (далее…)

Медведев Г. Нож-бабочка. — М.: Воймега, 2019.

Благодаря премии «Лицей» софиты читательского внимания выхватили некоторое число молодых поэтов: Андрей Фамицкий, Елена Жамбалова, Антон Азаренков, Оксана Васякина и т.д. Кто-то уже был заметен, и премия лишь усилила к ним интерес. А кто-то как герой этой статьи Григорий Медведев — кому неудобно под прожекторами и кто бежит известности.

Кажется, что даже премия никак на нём не отразилась, а появившаяся “воймеговская” книга — закономерный результат долгой и упорной творческой работы, но никак не результат литературного процесса.

Впрочем, попробуем разобраться. (далее…)

Роман «Царица иудейская» американской писательницы, поэта, драматурга, переводчика российского происхождения Нины Косман был написан по-английски, и издан в Великобритании под псевдонимом. И вот теперь в издательстве РИПОЛ классик отдельной книгой вышел его русский перевод.

«Царица иудейская» — тонкая и глубокая интеллектуальная проза высокого художественного уровня. Это становится понятно, буквально с первых страниц:

«Единственная разница между стенами и палачом в том, что стены имеют глаза и уши, а палачи нет. В палачах нет ничего человеческого. В стенах есть. В худшем смысле этого понятия. Тем не менее я учусь любить стены моей камеры… Меня пока не известили о дате депортации, но мой адвокат говорит, что ждать осталось недолго. Я говорю ему, что мне всё равно, в какую страну меня вышлют, главное, чтобы там было небо».

Признание героя — альфа и омега романа, вход и выход, точка, в которой Пролог сходится с Эпилогом. Тема человека разлучённого с небом, находящегося во внутренней тюрьме (относительно которой любая внешняя тюрьма является только метафорой), ситуация вынужденного разговора со стенами, в бесконечном ожидании перемещения, высылки, депортации – это лейтмотив самого романа, и глубинный авторский месседж, выходящий за границы личного мироощущения. (далее…)

«Лабиринт непрерывности — …нечто подобное ткани или листу бумаги, складываемым до бесконечности…»
Жиль Делёз «Лейбниц и барокко»

Лабиринт – обстоятельства.

Лабиринт – череда вопросов и поиск ответов.

Лабиринт – первородная растерянность.

Лабиринт – тюрьма, и всякий, идущий по его тропам, – узник.

Если рассмотреть самый простой, буквальный случай лабиринта, то это развлечение, забавный аттракцион, любопытная головоломка для благодушно настроенного человека, имеющего досуг. Такой лабиринт далёк от образа мрачной матрицы с неуловимым опасным чудовищем, и представляет собой заведомо разрешимую загадку, безопасную модель испытания, в которой заложено обязательное спасительное решение. Из такого лабиринта всегда можно выйти. А пройти его в компании приятелей – весёлое и здоровое времяпровождение. (далее…)

Курчатова и Венглинская. «Лето по Даниилу Андреевичу», «Сад запертый»

Нынче книга как бабочка-поденка — живет свой сезонно-премиальный срок, собирает нектар рецензий-анонсов, упоминаний и цитирований, но вскоре неизбежно заслоняется новинками. Являются другие фавориты-лауреаты, которые могут быть и лучше, и хуже, но всегда предпочтительнее для обсуждения, чем прежние — ведь они новы.

Причины этого понятны. Почему литературные обзоры должны отличаться от представления публике новинок кино или, например, модных тенденций сезона? Ни публику, ни обозревателей, ни коллег не слишком занимает факт, что писатель отдал своему детищу несколько лет жизни, сотни часов мучительных раздумий и труда. И требовать вознаграждения за этот труд — от читателей, коллег, премиальных комитетов, высших сил или государства — на мой взгляд, дело пустое, не имеющее смысла. Книга изданная, как рожденное в мир дитя, существует уже отдельно от своих создателей. Она сама должна находить себе благодарных поклонников и защитников, пробиваться (или не пробиваться) в премиальные списки, а иногда — десятилетиями ждать своего часа, когда она наконец будет открыта и прочитана. Фигура автора, продвигающего свою сколь угодно прекрасную книгу, почти всегда выглядит комично (при всей трагичности его положения). (далее…)

1

НЕЗРЯЧИЙ ВСАДНИК

Что такое биография – подлинная жизнь человека или искажение? Как определить, когда заканчивается одна жизнь и начинается другая? Существует ли граница между той и этой?
В чём призвание писателя – описывать жизнь внутреннюю или внешнюю? Если внутреннюю, то это должно быть сделано так, чтобы не затемнить то, что и без того покоится в темноте? Если же внешнюю, то стоит ли придавать смысл тому, что априори лишено смысла? Вот вопросы, не имеющие окончательного и безусловного разрешения.
Предуведомление автора

*

Ты, бывший одним из нас и с нами порвавший, имеешь право на многое…
Х. Гойтисоло

*

Замысел этого текста поначалу был иным. Пока однажды утром, изготовившись, как тореадор перед решающим ударом шпаги, к написанию своих абзацев, я не увидел в бегло просмотренной колонке новостей извещение в газете «Коммерсантъ»: несколько дней назад скончался известный испанский писатель Хуан Гойтисоло. Тот самый, о котором так долго я собирался написать и даже набросал под хорошую руку несколько размытых строк. После многих месяцев раздумий и колебаний, неуверенности в себе да и в самой необходимости такого текста, потому что имя и сочинения Хуана Гойтисоло на моей родине забыты раз и навсегда. А были ли они когда-нибудь востребованы? Книги его я хорошо помню, а вот насчёт востребованности… нет, ничего в памяти не осталось. Не помню споров о нём и его текстах, ссылок на его авторитет, статей и исследований о его творчестве… ничего. Безлюдная пустыня. (далее…)

1.

В комментариях в интернет-журнале «Перемены» к моему эссе «Евангелие от Остапа и топор отца Федора» Ирина Амлински (автор книги «12 стульев от Михаила Булгакова») упрекнула меня, что я не упомянул версию об авторстве Михаила Булгакова: дескать, это он написал «Двенадцать стульев». А Остапа Бендера следует-де сравнивать с булгаковским героем Иешуа из «Мастера и Маргариты». Книга Ирины Амлински – скорее всего, просто стеб. Однако на нее уже появились ссылки и мысль об авторстве Булгакова понемногу проникает в не слишком внимательные головы. Поэтому выскажу несколько соображений на вроде бы странную тему: почему Михаил Булгаков не мог написать «Двенадцать стульев».

Да, в эссе я писал, что Бендер пародийно сопоставляется с Иисусом Христом, и в этом один из нервов романов Ильфа и Петрова. Но сопоставление это содержит насмешку вовсе не над Христом, а над советской действительностью эпохи НЭПа. К тому же, Христос вынесет любую пародию над собой. А вот булгаковский Иешуа вовсе не Христос. Прямая аналогия между ним и Остапом Бендером явно содержала бы насмешку над незадачливым проповедником. А смех над распятым, таким же смертным, как ты сам, согласитесь, ни при каких обстоятельствах нельзя назвать удачной шуткой. (далее…)

Из цикла «Талант и ремесло»

Всякая индивидуальность современна. Индивидуальность создаёт стиль.

Несовременен тот, кто не индивидуален, кто пользуется устоявшимися правилами, кто занят стилизацией.

У других вот голубые глаза. А у нас нет. И раз уж рождён с карими, таковыми и останутся. Это абсолютно. Это данность. Так и талант. Роковая ошибка многих и многих в том, что они этого не понимают. Тогда как, утвердившись в этом, легко определить, чему в творческих профессиях можно научить людей, а чему нет. Что можно обещать желающим стать, например, писателями, а что не добывается никакой учёбой. Обещать сделать человека талантливым писателем, по меньшей мере, безответственно. Обещать можно и надо только обучить ремеслу. И это уже очень немало.

Освоение литературного ремесла даёт возможность стать писателем каждому, кто хочет сделать это занятие статьёй дохода, профессией. Люди пишут, чтобы что-то сообщить любопытное и удивительное – посплетничать и тем развлечь, доставить читателю удовольствие. Пишут из-за славы. Из-за денег. Это нормально. Так делает всякий человек с коммерческой жилкой. Писательский труд ничуть не хуже любой другой работы. Книга такой же предмет быта, как и кастрюля или диван. Она тоже должна быть выполнена добротно, на достойном профессиональном уровне. (далее…)