Из цикла «Талант и ремесло»

Всякая индивидуальность современна. Индивидуальность создаёт стиль.

Несовременен тот, кто не индивидуален, кто пользуется устоявшимися правилами, кто занят стилизацией.

У других вот голубые глаза. А у нас нет. И раз уж рождён с карими, таковыми и останутся. Это абсолютно. Это данность. Так и талант. Роковая ошибка многих и многих в том, что они этого не понимают. Тогда как, утвердившись в этом, легко определить, чему в творческих профессиях можно научить людей, а чему нет. Что можно обещать желающим стать, например, писателями, а что не добывается никакой учёбой. Обещать сделать человека талантливым писателем, по меньшей мере, безответственно. Обещать можно и надо только обучить ремеслу. И это уже очень немало.

Освоение литературного ремесла даёт возможность стать писателем каждому, кто хочет сделать это занятие статьёй дохода, профессией. Люди пишут, чтобы что-то сообщить любопытное и удивительное – посплетничать и тем развлечь, доставить читателю удовольствие. Пишут из-за славы. Из-за денег. Это нормально. Так делает всякий человек с коммерческой жилкой. Писательский труд ничуть не хуже любой другой работы. Книга такой же предмет быта, как и кастрюля или диван. Она тоже должна быть выполнена добротно, на достойном профессиональном уровне. (далее…)

Нацентов В. Лето мотылька. – Воронеж: АО «Воронежская областная типография», 2019.

Василий Нацентов обратил на себя внимание публикациями в ведущих толстых журналах (либеральных и почвеннических), участием в бесконечных семинарах для молодых писателей и, наконец, попаданием в премиальные списки «Лицея» и «Поэзии».

Хорошее начало? Особенно если учесть, что парню всего 21 год.

Но что возраст? Мне всегда казалось, что поэт вне этого: либо он уже явил себя миру, либо нет. По юношеским стихам должно быть видно, чего стоит молодой человек. История литературы знает исключения — куда же без них? — но они только подтверждают правило.

Переводить вечерний дождь
на свой язык синиц и листьев.
Дорога лёгкая, как дрожь,
и длинная, как выстрел.

Нацентов — перед вами. Cтоит, говорит о возвышенном (активно при этом жестикулируя), в кармане брюк ли, пиджака ли топорщится бутылка “живой воды”. На шее — невозможно не заметить — модный шарфик. Когда спрашиваешь об этой детали, поэт говорит, что ему хочется тепла: быть в тепле, ощущать тепло.

А потом разговор плавно перетекает к небожителям, и выясняется, что Нацентов с большим уважением относится к Евгению Евтушенко и шестидесятникам. Может, это их влияние?.. Цветастые и аляповатые рубашки Евтушенко, шейные платки Вознесенского и, как следствие, этот модный шарфик?

Но надо отдать поэту должное: кажется, он ни к кому не относится плохо — ни к классикам, мёртвым и живым, ни к своим коллегам всех возрастов. Желание тепла, повторяю, порождает и душевное приятие.

Отсюда и поэтика, вобравшая в себя “всё хорошее” и как будто отгородившаяся от “всего плохого”: помимо упомянутых выше авторов, Нацентов ориентируется на Арсения Тарковского, Николая Рубцова, Юрия Кузнецова, плюс к этому не обходится без набивших оскомину метаний между Осипом Мандельштамом и Борисом Пастернаком, но это не столько проблема Нацентова, сколько, видимо, наше общее проклятье – пастернакипь и мандештампы, а в лучшее случае — святое ученичество. (далее…)

Ирвин Уэлш. Резьба по живому. Пер. с англ. В. Нугатова. М.: Иностранка; Азбука-Аттикус, 2019. 416 с.

У шедевра 90-х «На игле» уже второе продолжение — было «Порно», сейчас «Blade Artist». Герои пережили кризис среднего возраста и намотали еще лет. А Фрэнсис Бегби — сейчас будет из области «правда или ложь» — главный гопник, пьяница и драчун из четверки не таких уж закадычных друзей стал… художником, живет на берегу океана в Америке с красавицей-женой и двумя прелестными дочурками, а на своих выставках тусит с Николь Кидман, Дженнифер Энистон и Джорджем Клуни.

Не поверили? Я тоже. А это так. Он научился обуздывать свой гнев — мы же все помним сцену с запущенной кому-то в голову пивной кружкой в пабе — и идеально выстроил свою жизнь. Картины, правда, создает специфические — знаменитости на них всячески изувечены и изуродованы. Это намек? (далее…)

Флориан Иллиес. А только что небо было голубое. Тексты об искусстве / Пер. с нем. В. Серова. М.: Ад Маргинем, 2019. 248 с.

Сборник художественного критика, автора книг «1913. Лето целого века» и «Поколение Golf» относится по своему жанру к тем, что обычно представляют интерес только для автора и самых преданных его почитателей. Это сборник статей, выступлений и так далее за последние 10 лет. Но постепенно, не с первых страниц, открывающееся очарование книги даже не в ее разнообразии и бодрящей эклектике – от мало кому известных германских художников-романтиков XIX века и Георга Тракля до Энди Уорхола и Петера Рёра – но в тональности. Интонации любви и шутки, восхищения и неприязни. И этот тон страстного почти включения захватывает, уже почти как самого исследователя рассматриваемые им произведения. (далее…)

Семён Лопато. Облако. — М.: АСТ, 2019. — 384 с. — Городская проза.

…Начинается все в этом романе, словно у Булгакова. Инфернальная тьма окутала сюжет, причем как-то избирательно. С одной стороны, для ночного времени суток, когда главный герой въезжает в город, это привычно, обыденно и, в сущности, совершенно нормально. С другой стороны, если учесть, что «в нескольких километрах отсюда бушевал солнечный летний день», то вполне выходит техногенная катастрофа.

«— Странно, — сказал Вадим. — Феномен, артефакт мирового масштаба — а никому и дела нет. Где CNN, где журналисты, где шумиха — как будто и не случилось ничего. Водитель пожал плечами. — А чего шуметь, — сказал он. — Если б это в Москве было… А так — кому этот райцентр нужен? Одно слово — глушь. Отсюда хоть пять дней на «Феррари» несись — ни до какого государства не доедешь».

Итак, Облако накрыло город, телефоны уже восемь лет как молчат, связь только с помощью пейджера, в парке бродят богоборцы, распинающие героя на кресте, и налицо сползание в недалекие девяностые. А если точнее, то еще глубже, в советскую научную фантастику, декорированную нуаром, словно муаром с жанрово-стилистической целью, чтобы вышел (и выходит) внятный историко-психологический триллер. Даже психический, как говорили в кино «Чапаев», поскольку напрячь даже стойкие к ужастикам умы книга явно сумеет. (далее…)

«Я часто по ночам вспоминаю все это…»
Л. Вацулик

I

Этот текст следовало бы написать давно. Лет тридцать назад или больше, когда воспоминания были еще свежи, а тема острее.

Нужно было, но — не написал. Много раз садился за письменный стол и бросал начатое: воспоминания не желали приходить в какой-либо порядок.

Но Пражская осень 1968 года, вцепившись мертвой хваткой, не хотела меня отпускать. В голове двигался, перекатывался замысел некоего бессвязного повествования. Для вдохновения я перелистывал романы чешского писателя Милана Кундеры, почти все они касались тех давних событий. (далее…)

120 лет назад, 13 августа 1899 года родился Альфред Хичкок, король триллера. Ему нравилось ставить в тупик. Предлагать почву и тут же выбивать ее из-под ног. О фильмах и некоторых странностях биографии Хичкока рассказывает Максим Медведев. >>

Иван Охлобыстин. Записки упрямого человека. Быль. — М.: АСТ, 2019. — 384 с.

В предисловии к своей автобиографической книге знаменитый актер, сценарист, писатель и священник, сделавший временный перерыв в служении, честно предупреждает о том, что у него «нет задачи шокировать». Впрочем, это у него не особенно выходит. На самом деле, получается все с точностью наоборот. Хотя поначалу кажется, ну кого может шокировать очередной рассказ об очередном советском детстве, лихой молодости и не менее буйной зрелости. Ан нет, и в детстве, и в юности нашего героя все было как раз «внеочередным», нестандартным, необычным. Даже мечты, в которых годовая «пятерка» по физике лишь у немногих в те времена заменялась на гэдээровских резиновых индейцев и фотку подмигивающей японки, у автора-героя были намного ярче. При этом сразу же вспоминаются позднейшие личные претензии многих из нас, мол, были же люди — и в кино, и в литературе, а теперь сплошные управдомы да рыцари печального образа, дарящие свои подвиги родному заводу и детскому дому. А где же настоящие писатели, не супермены, умеющие петь, стрелять и управлять самолетом одновременно, а хотя бы отважные покорители не Сибири, но Марокко, галантные соблазнители, мастера стилоса, стилета и черного пояса? (далее…)

Andrei Sen-Senkov (текст), Sveta Dorosheva (рисунки), Ainsley Morse (перевод). Mr. B. Маастрихт: Azul Press, 2019. 72 с.

Эта книга – или альбом, или даже такой литературно-музыкальный диск (ведь вкладывают же в альбомы разные рисунки-тексты-параферналию) – проект действительно международный. Потому что книгу о великом джазмене Чете Бейкере, американце, сбегавшем в Европу, написали сообща – как записывают сейчас те же пластинки, зачастую не собираясь для этого в одной студии, но обмениваясь записями по интернету – в разных странах. Поэт, автор стихопрозы и визуальной поэзии Андрей Сен-Сеньков – стихотворения, создательница многих волшебных иллюстраций Света Дорошева из Израиля нарисовала для этой книги, нарисовала – эту книгу, а переводчица-русистка из Америки Эйнсли Морс перевела стихи с русского на английский. Издано же в Голландии – где, под окнами амстердамского отеля нашли тело то ли выпавшего, то ли выбросившегося Чета Бейкера. Кстати, были у него в жизни и криминальные разборки из-за долгов за наркотики – так что любителям теории заговоров тоже пища есть.

«если потрясти в руках
как сувенирный стеклянный шар со снегом
его полтора года в итальянской тюрьме
будет медленно падать отсутствие музыки» (далее…)

ОКОНЧАНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

3.

После Революции в России рухнула еще одна идеология – христианская. Рухнула она и в Западной Европе. Достаточно вспомнить о позиции христианских Церквей во время Первой Мировой войны. «Церкви… одобряли войну и становились подразделениями правительства или проводниками политики правительства. Влиятельное духовенство благословляло штык как инструмент, посредством которого можно восстановить Царство Божие. Церкви направляли капелланов в формировавшиеся армии» (Эрл Кернс, «Дорогами христианства», Протестант, 1992, 1. Церкви во время мировых войн и революций).

Кернс пишет об Американских Церквях, но так же вели себя и все остальные христианские Церкви в воюющих странах. Поэтому европейские народы относились к своим Церквям так же, как к властям, что гнали их на убийственную войну. Более того, рухнули три европейские империи – Российская, Германская и Австро-Венгерская, которые оказывали религии государственную поддержку. В Советской России, вдобавок, религия, согласно Жан-Жаку Руссо и Карлу Марксу, была объявлена «опиумом для народа». Эту фразу иронически преобразует Остап Бендер, спрашивая отца Федора: «Почем опиум для народа?» Суть иронии состоит в том, что, отделенный от государства отец Федор превращается в предпринимателя, движимого меркантильными интересами. Теми же интересами руководствуются и польские ксендзы, охмуряющие Козлевича. (далее…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

2.

Романы Достоевского и он сам – еще один источник для пародий Ильфа и Петрова.

Достоевский, что называется, переночевал в финале «Двенадцати стульев». Подмечено сходство эпизода самоубийства Свидригайлова из «Преступления и наказания» с последними приключениями убившего Бендера Воробьянинова (см. Майя Каганская и Зеев Бар-Селла, «Мастер Гамбс и Маргарита», Тель-Авив, 1984).

Совпадают общий стиль описания и детали: ночной туман, пьяный на улице, разговор со сторожем

Достоевский: «Он злобно приподнялся, чувствуя, что весь разбит; кости его болели. На дворе совершенно густой туман и ничего разглядеть нельзя. Час пятый в исходе; проспал! Он встал и надел свою жакетку и пальто, еще сырые. Нащупав в кармане револьвер, он вынул его и поправил капсюль…

Молочный, густой туман лежал над городом. Свидригайлов пошел по скользкой, грязной деревянной мостовой, по направлению к Малой Неве… Какой-то мертво-пьяный в шинели, лицом вниз, лежал поперек тротуара. Он поглядел на него и пошел далее…. (далее…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ.

Для начала отметим, что в Евангелиях поиски Небесного Царства сравниваются с поисками сокровищ (чем, напомним, в романе занимается Остап Бендер):

«Еще подобно Царство Небесное сокровищу, скрытому на поле, которое, найдя, человек утаил, и от радости о нем идет и продает все, что имеет, и покупает поле то. Еще подобно Царство Небесное купцу, ищущему хороших жемчужин, который, найдя одну драгоценную жемчужину, пошел и продал все, что имел, и купил ее. Еще подобно Царство Небесное неводу, закинутому в море и захватившему рыб всякого рода» (Мф?13.44–52).

— Но ведь Остап – мошенник! – может возразить читатель. – Какой уж тут евангельский дух! (далее…)

Но зачат я был ночью порочно…
В. Высоцкий

1.

Валентин Катаев так описал появление на свет Остапа Бендера:

«Тогда я носился со своей теорией движущегося героя, без которого не может обойтись ни один увлекательный роман: он дает возможность переноситься в пространстве и включать в себя множество происшествий, что так любят читатели….увлекаясь гоголевским Чичиковым, я считал, что сила “Мертвых душ” заключается в том, что Гоголю удалось найти движущегося героя…Поиски бриллиантов, спрятанных в одном из двенадцати стульев, разбросанных революцией по стране, давало, по моим соображениям, возможность нарисовать сатирическую галерею современных типов времен нэпа. Все это я изложил моему другу и моему брату, которых решил превратить по примеру Дюма-пера в своих литературных негров: я предлагаю тему, пружину, они эту тему разрабатывают, облекают в плоть и кровь сатирического романа. Я прохожусь по их писанию рукой мастера. И получается забавный плутовской роман». Вскоре, свидетельствует Катаев, «передо мною предстали мои соавторы… Один из них вынул из папки аккуратную рукопись, а другой стал читать ее вслух. Уже через десять минут мне стало ясно, что мои рабы выполнили все заданные им бесхитростные сюжетные ходы и отлично изобразили подсказанный мною портрет Воробьянинова, но, кроме того, ввели совершенно новый, ими изобретенный великолепный персонаж – Остапа Бендера, имя которого ныне стало нарицательным, как, например, Ноздрев. Теперь именно Остап Бендер, как они его назвали – великий комбинатор, стал главным действующим лицом романа, самой сильной его пружиной. Я получил громадное удовольствие и сказал им приблизительно следующее:

— Вот что, братцы. Отныне вы оба единственный автор будущего романа. Я устраняюсь. Ваш Остап Бендер меня доконал» (В.Катаев. «Алмазный мой венец»). (далее…)

На этой неделе мир отмечает 120-летие со дня рождения Эрнеста Миллера Хемингуэя (родился 21 июля 1899 года). Самый знаменитый писатель США. He-man, Папа Хэм. Его слава не знала границ. Его книги цитировались, как Новый завет.

На «Переменах» есть, по меньшей мере, три достойных всяческого внимания материала о нем:

1. О Хэме рассказывает Виктория Шохина. «Он не раз видел смерть близко. Но никогда не мог насмотреться, ему всё было мало (можно ли его назвать, по Фромму, некрофилом?). Конечно, он был очень храбрым человеком». Вот ссылка.

2. Второй материал — статья автора журнала The New Yorker Адама Гопника из серии «Развенчание мифов»: обзор современной критики, новый взгляд на творчество Эрнеста Хемингуэя. Статья приводится в изложении и переводе Ирины Вишневской. Вот материал.

3. Также о Хемингуэе читайте текст «Старик и Сирена» — о книге Андреа ди Робиланта «Осень в Венеции: Эрнест Хемингуэй и его последняя муза». Очень много подробностей о частной жизни Хэма.

130 лет назад, 5 июля 1889 года родился Жан Кокто. «Я правда и вымысел одновременно», — говорил он, и был прав – его жизнь и творчество были настолько невероятны, что выдумать их было бы не под силу никому из живших на Земле… На Переменах — текст Ильи Миллера о Жане Кокто >>