Звуки (музыка и прочее) | БЛОГ ПЕРЕМЕН. Peremeny.Ru


Обновления под рубрикой 'Звуки (музыка и прочее)':

кадр из клипа  на песню High Hopes. Это огромный бюст Сида Барретта, который несут куда-то в чистом поле несколько человек. Кстати, бюст этот сзади плоский, то есть это барельеф, задней части головы (читай прошлого) нет...

Последняя из нескольких великих песен группы Pink Floyd написана, как ни странно, не Сидом Барреттом и даже не принявшем у него эстафету Роджером Уотерсом, а всего лишь Дэвидом Гилмором. И однако эта песня (как и видеоклип на нее, см. ниже) имеет несколько гипертекстовых рифм с барреттовской «See Emily play» и со всей той традицией шляпниковых безумств (я когда-то переводил, например, барретовскую «Astronomy Domine», в которой эти безумства достигают пика).

О чем же речь в гилморовской «лебединой песне» «High Hopes»? Моей интерпретацией будет такая: когда в юности мы предаемся всяческим (арт) безумствам, пытаясь найти в этом выход за пределы кажущегося таким не живым обыденного мира, мы все равно носим в себе семя тления (колокол разлада), которое с каждым вдохом и выдохом делает нас все более близкими к смерти. Потому что все эти безумства и подростковые мечты — не более, чем обратная сторона того же самого тления, ведь любая попытка убежать от чего-то лишь подтверждает реальность силы, стоящей за этим «чем-то». И даже достигая головокружительных высот, самого пика этого иллюзорного «прорыва в безграничное», мы всего лишь достигаем чего-то воображаемого, которое всегда будет оставаться мимолетным (временным, смертным) и нести в себе этих призраков, оборванцев с деревяными лицами, несущихся по пятам за нами все теми же дорогами, которые они (как и мы) на самом деле знают, как свои пять пальцев, а потому будут всегда опережать нас. И этой истории нет конца, пока мы считаем себя теми, с кем все это происходит. (далее…)

Дэвид Кинан. Эзотерическое подполье Британии. Как Coil, Current 93, Nurse With Wound и другие гениальные сумасброды перепридумали музыку / Пер. с англ. И. Давыдова. М.: Индивидуум, 2021. 400 с.

Не будем вилять, толочь философский камень в холодной воде — книга совершенно восхитительная. И если даже вы не фанат Дженезиса Пи-Орриджа, Дэвида Тибета и перечисленных в названии групп, — которых еще к какому направлению отнести спорить можно, что это — даркфолк, постпанк, постиндастриал, нойз, психоделика, авангард, dark ambient или просто темная волна авангардной музыки. Шотландский журналист и прозаик в дополненном, кстати, издании своей книги расскажет целую историю субкультурного Лондона длиной в несколько десятилетий. С ее трансгрессивными успехами и жёсткими обломами, весёлыми приколами и чем только не. Пристегнитесь, будет интересно, нырять придется глубоко. (далее…)

Осенью 2000 года в «каноническом» толстом литжурнале «Знамя» вышла рецензия на диск Земфиры «Прости меня, моя любовь».

В публикации, автором которой выступил Л.Ш., шла речь об андеграундном происхождении «девушки с плеером», явившей замученной попсой публике «депрессивно-психоделический» рок. И даже прозвучало сравнение Земфиры с Пушкиным. «Она — это наше всё», заключил критик, уверенны, что певица, неожиданно заслужившая всенародную любовь, «не пойдет по пути Пугачевой», а продолжит служить поэзии и музыке в чистом, так сказать, виде.

20 лет и пять альбомов спустя мы продолжаем говорить о творчестве Земфиры Рамазановой как о литературном явлении. (далее…)

«Мы постоянно прославляем первых, не ведая, что славим лишь вторых». А.Макаревич

Бутылки по полу катались,
Не действовал запрет курить,
Со сцены тщательно пытались
О чём-то важном говорить.
Играли всё — Восток и Запад,
И то, и, в общем-то, не то,
Но был в том зале даже запах,
Как в довоенном шапито!

Сергей Миров

Так он и прошёл по жизни. Немного в стороне, сбоку, за микрофоном. Вторым ракурсом. Нешумно. Негромко-непафосно. Без аффектаций и ажиотажных выходок.

Зато голос его стал неким символом русской маккартниевской рок-баллады конца 1970 — начала 80-х. Оставшись в памяти нескольких уже поколений неизгладимо вечным философским напевом-речитативом. Глубокомысленным мотивом — о судьбе, любви, человеческом предназначении. И конечно, творческих изводах шальной беспечной юности. Бездумно-бесшабашного счастья.

Но приступим…

Март 2016 года. В Симферополе — долгожданный концерт «Воскресения». [Кстати, до перестройки писалось через мягкий знак: «Воскресенье».] Народу набралось прилично.

Каково же было удивление публики, — когда на сцене не оказалось Сапуна! (Так звали его товарищи.) Притом что на сцену вышли с большим опозданием: несобранно, вяло. Плюс — само качество игры, увы, не фонтан.

Мало того, руководитель группы, автор песен Алексей Романов в увертюре шоу возьми да нервно брякни со сцены (наверняка от усталости-злости, мог бы и промолчать). Дескать, Сапунов не поехал в «оккупированный Крым». За что тут же получил от местных ответку в виде прицельных «выстрелов» сырыми яйцами. Просвистевшими как пули «у виска», — к счастью, вскользь. Задев аппаратуру с электронными примочками. (далее…)

Fred Goodman. Why Lhasa de Sela Matters. Austin: University of Texas Press. 2019.182 c.

Лхаса де Села — девушка с улыбкой ребенка-эльфа, голосом Дженис Джоплин, прической и повадками системного хиппи новых времен. Та же Бьорк давно уже выросла из этого состояния: Лхаса не успела — в 37 лет ее скосил рак. Той славой, на которую она могла бы рассчитывать в лучшие времена, она, впрочем, не разжилась и после смерти.

Для наших же времен все в ее жизни было необычно. Начиная с имени (это не псевдоним!) — и рождения. Оба ее родителя жили вне семей — здесь можно было бы откопать какой-то генезис «как становятся хиппи», но мы не будем. Отец Алехандро — родился в слишком бедной мексиканской семье, зарабатывал преподаванием английского и испанского, жил на две страны, колеся в школьном автобусе. У матери, американки Александры, история еще круче — ее родная мать, желая выправить странности ее свободолюбивого поведения, то сдавала ее в психушку, то лишала родительских прав, а та отовсюду сбегала. Появилась на свет Лхаса, одна из многих братьев и сестер с не менее экзотическими именами, тоже весьма примечательно. Принимать роды приехал хипповский доктор — без рубахи, зато с бутылкой, к которой предложил приложиться всем причастным, не забыв и себя. До 5 месяцев жила без имени, пока мать не прочла книгу про духовную жизнь Тибета. (далее…)

Andrei Sen-Senkov (текст), Sveta Dorosheva (рисунки), Ainsley Morse (перевод). Mr. B. Маастрихт: Azul Press, 2019. 72 с.

Эта книга – или альбом, или даже такой литературно-музыкальный диск (ведь вкладывают же в альбомы разные рисунки-тексты-параферналию) – проект действительно международный. Потому что книгу о великом джазмене Чете Бейкере, американце, сбегавшем в Европу, написали сообща – как записывают сейчас те же пластинки, зачастую не собираясь для этого в одной студии, но обмениваясь записями по интернету – в разных странах. Поэт, автор стихопрозы и визуальной поэзии Андрей Сен-Сеньков – стихотворения, создательница многих волшебных иллюстраций Света Дорошева из Израиля нарисовала для этой книги, нарисовала – эту книгу, а переводчица-русистка из Америки Эйнсли Морс перевела стихи с русского на английский. Издано же в Голландии – где, под окнами амстердамского отеля нашли тело то ли выпавшего, то ли выбросившегося Чета Бейкера. Кстати, были у него в жизни и криминальные разборки из-за долгов за наркотики – так что любителям теории заговоров тоже пища есть.

«если потрясти в руках
как сувенирный стеклянный шар со снегом
его полтора года в итальянской тюрьме
будет медленно падать отсутствие музыки» (далее…)


16 июня 2019 года исполняется 65 лет Сергею Курехину. Дима Мишенин взял огромное интервью у классика отечественного тв Сергея Шолохова, который вместе с Курехиным рассказал стране о том, что Ленин — гриб.


27 мая 1960 года родился поэт Александр Башлачёв. Текст Романа Сенчина о месте Башлачева в современной культуре.

Но как спелись БГ и Шнур, почти синхронно заговорив о русской литературе!

Казалось бы, с одной стороны — шансонье, хулиган, шоумен-эксцентрик. Что нечасто у рокеров — любимый как широкими народными массами, так и властями (некоторые конкретизируют — «певец кремлевский, певец администрации Президента РФ»). С другой — гуру, выбравший для духовных проповедей почему-то музыку с демонстрацией адекватных статусу черт вечности и надмирности. В групповых святцах отечественной (и протестной!) интеллигенции — одна из первых фигур. Что там может быть общего, кроме некоторой принадлежности к рок-н-роллу и питерского происхождения?

Как оказалось, немало. Высказывания звезд о классиках — частность, за которой проглядывает нечто большее — контуры сходных мировоззрений.

Напомню фактуру.

Сергей Владимирович Шнуров, выступая на совете комитета Госдумы по культуре (членом которого с недавнего времени является), сделал два скандальных заявления: 1) «Пушкин — наше не всё»; 2) о том, что Министерство культуры необходимо упразднить, — дескать, подобных институций «ни в одной нормальной стране нет». (далее…)

Итак, «Сектор газа», и даже не «Сектор газа», а именно Юрий Клинских-Хой.

Потому как весь «Сектор газа» — это и есть он один…

Известно, что влияло на Хоя в детстве, юношестве и позже: (немного) классическая поэзия, к которой его приучал отец, Высоцкий, Аркадий Северный, Братья Жемчужные с одной стороны и хард-рок, хэви-метал, а позже и тяжелый рэп — с другой; ну и русский рок, который он полюбил сразу после армии, в начале восьмидесятых. (далее…)

Этим текстом я начинаю новую рубрику: «Песни нашего… двора». Как ни странно.

Согласитесь, что с каждой мелодией, каждой песней на протяжении всей жизни у нас связано множество событий. Так, с «Прекрасным и далёко» (1985) — воспоминания о киночуде детства авторства Булычёва-Булатова (создатель-композитор). А пресняковская «Придорожная трава» (Чернавский-Дербенёв) — с фильмом «Выше радуги» (1986). С недавно трагически ушедшим блестящим актёром Дм. Марьяновым. (далее…)

Не Вы, не Вы, не Вы, увы, не Вы
Внимали музыке Невы
Не Вы в ней сходство отличали
В приливах невских волн печали, увы… —

Горланил я во всю мощь «Круиз», терзая старенькую гитару, которую взял с собой на службу Родине тем душным жарким похмельным маем.

Сборный армейский пункт забит битком. Это был красный уголок при каком-то заводе, не рассчитанный на такое количество народу: будущие бравые бойцы расположились беспорядочно и кучно. Многие открывали мамкину еду, откупоривали бутылки-«андроповки». Запрет на бухло ещё не действовал. Мы ж не полноценные солдаты-швейки, — пока не доехали до пункта назначения: — тривиальные гражданские. Посему половина откровенно пьяных… (далее…)

При звуках пения Дженнифер Лопес мучительно вспоминается что-то советское. Что-то наподобие группы «Блестящие» или певца Андрея Губина. Как будто Джей Ло им всем родственница – мать, жена или сестра. Словно и не было на свете никаких бесчисленных мужей и друзей. И вовсе не признана она всем белым светом «Главной Попой Планеты». А будто бы Дженнифер – незаконно рожденная дочка Леонида Брежнева. И росла она не в самом бедном и самом бандитском квартале Нью-Йорка Бронксе, а в подмосковном поселке городского типа Дубки. И поэтому-то как раз музыка у нее именно такая: медленно-заплетающаяся, как речь Леонида Ильича, черная и густая, словно брови застойного вождя, добрая и теплая, как его характер, и такая немощная – как вождь в старости. (далее…)

Беседа с композитором Ольгой Раевой, живущей ныне в Берлине выпускницей ЦМШ и Московской консерватории (где её учителями были Э. Денисов, В. Тарнопольский, Н. Корндорф, Ю. Холопов), лауреатом многих международных премий и стипендий, автором оперы на либретто В. Сорокина, о метафизике детства, новой музыке, языке, об Арто, А. Лосеве, Пазолини и некрореализме.

Александр Чанцев: Ольга, кем вы хотели стать в детстве?

Ольга Раева: Хм…, первое, что пришло в голову (или, точнее, на язык — выговорилось как-то само) — отцом… Но это нуждается в объяснении/истолковании. Надо подумать… В общем, я хотела стать собой, но в преображенном, усовершенствованном виде. Ежели говорить о роде занятий, то мне хотелось вначале стать художником (самое раннее) — рисовать, придумывать пластические воплощения — танец, стало быть (точно как моя дочь теперь: недавно она сказала, что хочет станцевать алфавит, и показала придуманные ею движения, жесты и фигуры для каждой буквы), но также археологом-историком-исследователем океана-минералогом (но здесь, конечно, меня интересовали более метафизика, мифология, и т.д., никак не «естественнонаучные» знания), а еще …жрецом-священником… (служителем культа, получается что). Позже: режиссером кино («автором снов»). И еще меня всегда увлекал мир ароматов и благовоний (амбра, ладан, мирра, fleurs d’orange и т.д.). Ну и, конечно, писать гимны, молитвы… и просто «записки на манжетах»… (далее…)

Претензия на освещение российского культурного ландшафта времен Владимира Путина требует от автора, среди прочего, более-менее подробного разговора о современной музыке в ее функциональном соответствии десятым годам, и тем самым ставит автора в странное положение. Перед набором противопоказаний.

Первое — недостаточная компетентность. Я всё-таки по литературе, и лишь отчасти — политике. Современная же музыка в части шоу-бизнеса ли, разных ли вариантов independent`а (не говоря об академической, да и о джазе тоже), для меня ограничивается невеликим, в общем, полем личных пристрастий, к тому же неуклонно с годами сужающимся.

Второе важнее — если можно, оговорившись про натяжки и условности, рассуждать о литературе и кино из эпохи конкретного лидера (эти искусства, литература больше по инерции, кино — в силу материально-производственного фактора, считаются у нас и зависимыми от госполитики, и влияющими на нее), то формулировка о популярной музыке на фоне Владимира Путина прозвучит довольно нелепо и анахронично. Может потому, что государство вот уже более четверти века не обращает на искусство извлечения звуков никакого внимания (или обращает чисто потребительское, в качестве зрителя/слушателя). (далее…)