НАЧАЛО — ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ — ЗДЕСЬ

Беседа Натальи Рубановой с д. Робиной Куртин: продолжение.
Синхронный перевод – Мария Асадова, модератор встречи – Оля Левис

Наталья Рубанова: Дух бунтарства вёл вас с детства: в итоге он трансформировался так или иначе в занятия каратэ. Вы уделяли упорным тренировкам 6 дней в неделю на протяжении нескольких лет: вы «сливали» так агрессию? Боевые искусства – это дисциплина и сосредоточенность: то, что больше всего соответствовало в те годы вашей натуре. Вы были уверены, что ваш путь – бесконечные тренировки, бесконечное, «вечное» каратэ? Вы думали, будто нашли свой путь? (далее…)

НАЧАЛО — ЗДЕСЬ

Робина Куртин: «Я захотела стать счастливой – и стала»
Skype, Москва – Санта-Фе – Сан-Франциско – Флорида, 2021

Вела беседу и подготовила материал Наталья Рубанова
Синхронный перевод с английского – Мария Асадова, модератор встречи – Оля Левис (далее…)

От редакции

Журнал «Перемены» публикует серию материалов – интервью и тезисы Досточтимой, – касающихся контроля над собственной психикой. Исключительно важного контроля, основанного на древних буддийских техниках наблюдения за своим строптивым умом. Последний, бесспорно, требует умелого укрощения, если субъект намерен сохранить здравый рассудок и целостность. Предваряет запись беседы с д. Робиной Куртин эссе Натальи Рубановой, которой довелось присутствовать на её лекциях в разные годы. (далее…)

О реперных точках книги Андрея Бабикова «Прочтение Набокова. Изыскания и материалы». СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2019.

Отечественная набоковиана в последнее время пополняется не с прежней скоростью, но всё-таки пополняется. И одно из приметных явлений в ней — книга Андрея Бабикова «Прочтение Набокова. Изыскания и материалы», составленная из публикаций в журналах. В справках к публикациям А. Бабиков обычно рекомендуется как исследователь литературы русского зарубежья, а также поэт и переводчик. Как исследователь он много чего успел сделать, что и подтверждает этот том, увесистый (810 стр.) и недешевый (куплен за 1.400 р.); тираж 1500 экз., есть электронная версия.

Здесь так или иначе освещаются сюжеты, связанные с Владимиром Набоковым: от его «Университетской поэмы» (1927) до набросанного вчерне романа «Лаура и её оригинал» (1977; опубл. 2009). (далее…)

ОКОНЧАНИЕ. НАЧАЛО – ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ – ЗДЕСЬ.

2. Мадонна – женщина.

Возлюбленную рыцаря – Мадонну – Пушкин противопоставляет женщинам: не другим женщинам, а женщинам вообще. Возможно, Александр Сергеевич, двойственный во всём, здесь, заявляя, что рыцарь после встречи с Мадонной «на женщин не смотрел» и «до гроба ни с одною/ Молвить слова не хотел», как никогда прямодушен. Логика проста. Если рыцарь до гроба не молвил слова «ни с одной» женщиной, а с Мадонной молвил, то она не женщина.

Размышляя о цикле из трёх приведённых произведений, исследователи, на мой взгляд, напрасно игнорируют стихотворение, в котором восхищение Мадонной противопоставлено плотской любви: (далее…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО – ЗДЕСЬ.

Не оспаривая точку зрения исследователей, предлагаю методом исключения определить, кто спрятан за Мадонной. Исключить необходимо три момента.

1. Наталья Николаевна Пушкина – Мадонна.

Тезис о том, что «сквозь мотивы «Легенды» просматриваются реалии пушкинской жизни конца 1828-1829 годов», а именно – тотальная любовь к Гончаровой, заполонившая поэта, не выдерживает никакой критики. Реалии жизни поэта просматриваются, но они в этот период иные. Главные из них – это душевное смятение из-за своего неопределенного положения, полное отчаяние из-за бесконечных скандалов с будущей тещей и холодности Гончаровой, которая в стихотворении «Поедем, я готов; куда бы вы друзья…» описана как мучительная и гневливая дева. Можем ли мы, пытаясь выявить автобиографические моменты в произведениях Пушкина, игнорировать самого Александра Сергеевича, писавшего о невесте, что «твёрдою дубовою корой, тройным булатом грудь ее вооружена»⁸, или не доверять поэту, сравнивавшему Гончарову с неприступной крепостью Карс? Думаю, эти жизненные реалии не дают оснований ставить знак равенства между невестой и Мадонной. (далее…)

Она мне жизнь, она мне радость!
Она мне возвратила вновь
Мою утраченную младость,
И мир, и чистую любовь.
А. С. Пушкин

Факты биографии и тайнопись – две составляющие пушкинского биографизма. Но это не всё, есть и третья составляющая – биограф: «Сеть наполняется, биограф вытягивает ее; потом сортирует, выбрасывает, укладывает, разделывает и продает. Однако подумайте и о том, что не попало в его улов: ведь наверняка много чего ускользнуло. Вот на полке стоит биография: толстая и респектабельная, по-буржуазному самодовольная. Жизнь за шиллинг – и вы узнаете все факты, за десять фунтов к этому прибавятся еще и гипотезы. <-----> Гипотезы напрямую зависят от темперамента биографа»¹. Другими словами, у художника потому множество биографий, что биографы по-разному трактуют произведения, в которых биографические факты заложены. С другой стороны, трактовки этих произведений зависят от трактовок биографами фактов биографии художника. Так ли это, попробуем разобраться на примере «Сцен из рыцарских времён». (далее…)

Всякое феноменальное творчество состоит в организации и
только в организации.
Владимир Шмаков

Глубинную, категориальную основу творчества детально исследовал в своём фундаментальном философском труде (1) Владимир Шмаков, обосновавший вывод, что началом, осуществляющим конкретную актуализацию реальности, является воля, которая есть «стихия творческого раскрытия бытием своей субстанциональности». Поскольку актуальное эмпирическое сознание человека существует и познаёт не саму природу ноуменального, а порождаемые ею и раскрывающие её процессы, то согласно представлениям этого гениального мыслителя, динамическим выражением исконной природы воли является идея «творческого действования». Он подчеркнул, что онтологически начало творческого действования раскрывается только из ипостаси Отца, отметив, что с точки зрения космической феноменологии мистика и разум суть категории становления воли. (далее…)

Фамицкий А. minimorum. М.: Грин Принт, 2020.

Есть мнение, что литератор всю жизнь пишет одну и ту же книгу. О ком бы и о чём он ни говорил, выходит о самом себе. Пожалуй, что-то в этом есть. Помните, как было у Сергея Есенина?

Соловей поёт — ему не больно,
У него одна и та же песня.

Вот и у Андрея Фамицкого — одна и та же песня. И его это устраивает.

Не меняется инструментарий — лёгкий и невесомый (оттого что многажды использован) постакмеизм. Всё те же темы — прорабатывание собственных детских травм да поиск зеркал в культурном пространстве, в которые можно заглянуть и ещё разок отрефлексировать свои проблемы. (далее…)

Разговор о “Персоне” — шведском фильме Ингмара Бергмана 1966 года, ставшим уже классическим — стоит начать с высказывания Поля Рикёра, который, анализируя текст как таковой, заметил: “… задача интерпретатора — не столько познать чью-то душевную жизнь, сколько описать “предлагаемый мир”, сравнимый с гуссерлевским Lebenswelt и проектируемый в тексте или действии”. (далее…)

Осенью 2000 года в «каноническом» толстом литжурнале «Знамя» вышла рецензия на диск Земфиры «Прости меня, моя любовь».

В публикации, автором которой выступил Л.Ш., шла речь об андеграундном происхождении «девушки с плеером», явившей замученной попсой публике «депрессивно-психоделический» рок. И даже прозвучало сравнение Земфиры с Пушкиным. «Она — это наше всё», заключил критик, уверенны, что певица, неожиданно заслужившая всенародную любовь, «не пойдет по пути Пугачевой», а продолжит служить поэзии и музыке в чистом, так сказать, виде.

20 лет и пять альбомов спустя мы продолжаем говорить о творчестве Земфиры Рамазановой как о литературном явлении. (далее…)

О книге Ефима Бершина «Мертвое море»

Подобно тому, как неправомерно сравнивать поэтов, пишущих на разных языках, не вполне корректно сопоставлять поэтов разных поколений. Поэтому когда интересуются, кто у нас сегодня лучший поэт, приходится уточнять: среди поэтов какого возраста? Хотя, конечно же, и в этом случае ответ будет предельно субъективным и вкусовым.

Ефим Бершин принадлежит к поколению поэтов, родившихся в десятилетие между войной и оттепелью. И это довольно серьезный ряд авторов. Его современниками являются Юрий Кублановский и Евгений Блажеевский, Владимир Гандельсман и Алексей Цветков, Ольга Седакова и Светлана Кекова, Сергей Гандлевский и Бахыт Кенжеев, Марина Кудимова и Ирина Ермакова. Леонид Губанов и Александр Сопровский — оба умершие в пушкинские 37. (далее…)

ОКОНЧАНИЕ. НАЧАЛО — ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ — ЗДЕСЬ.

Игра любви и смерти, представленная в “Княжне Мери”, характерна и специфически лермонтовскими метаморфозами судьбы героев. Тот, кто отдается любви, здесь становится добычей смерти. Тот же, кто обыгрывает смерть, теряет и свою любовь. Грушницкий безумно влюблен в княжну Мери и он погибает. Печорин отстраняется от своих чувств к девушке и обыгрывает смерть в коварной дуэли, которая должна была стать ловушкой для него. Но обманув саму смерть, Печорин теряет любовь всей своей жизни — муж Веры сообщает ей о дуэли, по ее бурной эмоциональной реакции понимает, что она любит Печорина, и немедленно увозит ее прочь с вод. (далее…)

Мортен Тровик. Предатель в Северной Корее. Гид по самой зловещей стране планеты / Пер. с норв. Е. Воробьевой. Москва: Индивидуум, 2020. 368 с.

Норвежец Мортен Тровик явно относится к таким слегка раздолбайским, но весьма симпатичным международным тусовщикам — везде бывал, всюду друзья-товарищи с первого часа, там немного бизнеса, здесь немного амуров, везде зажигательно. Истинный globe-trotter! А у таких бывает, что обычные страны им становится скучны, тянет на экзотику покруче. Не поэтому ли он учился в 1993 году в Москве в театре у Фоменко? Об этом только двухстраничный мемуар, но крайне забавный — стрельба, выгоревшие машины у дома, покупка запрещенных веществ у солдат, парень с колотой раной вежливо просит помощи. В последующие годы наша страна, видимо, поскучнела — Тровик перекинулся на Северную Корею.

Был там 20 раз, привозил норвежские культурные миссии, оркестры и коллективы КНДР отправлял к себе в страну. Высшее достижение — организация концерта Laibach в Пхеньяне. (далее…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО — ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ — ЗДЕСЬ.

Судьба Печорина действительно ознаменована печатью смерти. Лермонтов наделил своего героя собственным “проклятием” — терять тех, кого он любит. Глубоко укоренившаяся в душе поэта максима: “Все, что любит меня, то погибнуть должно / Иль, как я же, страдать до конца”, — получила в “Герое нашего времени” наиболее полное выражение.

Печорин жаждет жизни, счастья и любви, но по какой-то неведомой ему самому причине остается чужд им: “Я чувствую в себе эту ненасытную жадность, поглощающую всё, что встречается на пути; я смотрю на страдания и радости других только в отношении к себе, как на пищу, поддерживающую мои душевные силы. Сам я больше не способен безумствовать под влиянием страсти…” (далее…)