Беги, девочка, прочь из этого города, наполненного унылыми слепцами, из этого города самоубийственного рейва, подальше от этого тупого лицемерного маскарада, туда, где ты видела танцующих фламинго и бабочки кружились среди цветов и деревьев, беги, детка, сожги за собой все мосты, пусть горит оно все синим пламенем! Пусть ты будешь спасена…

И помяни меня в своих молитвах…

В играх бога с этой маленькой девочкой отразилось сияние космоса. Даже приматы удивлялись емкой симметрии расклада «белые-черные». Разумеется, бог играл белыми и проигрывал. Разумеется, девочка играла черными и воображала, что бог еще покажет ей, как раки зимуют.

Моя жизнь – это тщетный прорыв, безнадежное стремление бескрылого человека прикоснуться к чему-то высшему, запредельному, выйти за грань доступных мне средств восприятия, снять сковывающие блоки и барьеры, которые настолько сильны и могучи, что убеждают порой, будто они и есть единственная и полная правда о мире.

Впрочем, я думаю, что все это так не только у меня, но и у большинства так называемых «творческих» людей. В разной степени все мы одержимы (иногда вовсе неосознанно) этой идеей обнажения покровов и постижения «непостижимого». У кого-то даже получается…

А кто-то – навсегда обречен оставаться в рамках жесткой обыденности, совершая прыжки вверх (иногда нелепые, иногда смешные, иногда – отчаянные) и разгоняясь до слишком высоких скоростей. Но все напрасно – они так никогда и не взлетают…

А те, кому все же удается взлететь, — это гении, их невероятно мало, и у них получается это не по своей воле. И они неизбежно потом – снова падают вниз. Как в мифе про Икара.

P.S.: Убрать блоки и снять барьеры легко. Труднее остаться при этом в добром здравии и в здравом уме…

В море гораздо больше поэзии, чем в любом другом природном явлении… Попадая к морю, даже самый бронекожий человек, наверняка, смутно ощущает в себе присутствие бога – скорее всего, тихую тоску, которая и обозначает это присутствие. Шум бьющихся о берег волн встает материализованным внутренним шумом души человеческой, ее первозданным волнообразным хаосом, обнаружившим вдруг свое существование отдельно и вне человека…

Отдельность эта, конечно, иллюзорна, но именно она парадоксальным образом позволяет человеку ощутить свою со-причастность и общность с окружающим его внешним миром, пробуждая давно забытые мелодии сильных чувств и порывы ветра вечной молодости в груди и висках…

Море манифестирует ширь, широту, ширину и необъятность человеческого существования в его полной и часто никак не проявленной божественной потенции. Такое иногда можно пережить во сне. Море и сон сделаны из одного и того же материала, они – родственны.

Я люблю быть на море, потому что на море я лучше ощущаю самого себя, а значит и все остальное. На море я – ближе.

Когда человек засыпает у моря, он совершенно перестает слышать шум прибоя, какой бы силы тот не был. И только просыпаясь, снова постепенно различает звук волн и ход своих сонных еще мыслей…

Есть целители, которые думают, будто искусство целителей заключается во внешнем выебоне и в устранении видений. К ним относятся, например, люди с ресурса Proza.com.ua. Они не знают, насколько глубок корень веществ, и лишь тускло подрачивают в предрассветном сумраке на какую-то свою вымороченную идею о неком «модном» искусстве, забыв, что искусство это магия.

Когда наступит рассвет, они будут мгновенно ослеплены и испепелены тысячью солнц нового мира.

Вершины жизни окаймляя,
приду к тебе когда-нибудь,
Поскольку знаю — ты святая
И неизбежность мне не одолеть

В крови всегда твои ботинки,
И время плачет за тобой
Волнуясь, в перегонку стая,
Я наперегонки с собой летаю

Безскомпромиссный блеф, цыганка в свете (загадочный и тусклый свет)
Я жду тебя, как ждет монету нищий, сидя на проходной, у входа в альтарь, наклонившись и читая свои теплые и никому не нужные мантры.

Много людей на какой-то пафосно-гламурной вечеринке. Я сама не знаю, как очутилась здесь. Просто не представляла, куда меня пригласили… Вечер был бы насмарку, если бы там не оказался давно занимавший мои мысли человек. Алкоголь не долго застаивался в бутылках, многие из гостей танцевали под живой немного наивный джаз, другие разговаривали, сидя за низкими столиками.

Гостиная оформлена в восточно-модернистском стиле – не то чтобы красиво, но интересно. Я танцую с мужчиной, который мне нравится, а может даже больше – впервые в жизни меня колотит непонятно откуда взявшаяся дрожь, кажется, это взаимно. Вдруг замечаю, как пара в двух шагах от меня странно дергается, присматриваюсь: партнер, словно пиявка, присосался к шее девушки в малиновом платье, она сопротивляется и в конвульсиях падает, обмякнув, к нему на руки.

Я кричу (при этом какие-то совершенно неуместные мысли насчет писклявости собственного голоса лезут в голову), и тут вдруг понимаю, что пол зала здесь – вампиры. Не теряя времени, они принимаются ужинать. Кто-то с разбега прыгает на меня. Этот кабан с недвусмысленным взглядом пытается меня укусить. Ну и тварь! Непонятно откуда взявшейся силой я отваливаю его и убегаю.

Бегу по плохо освещенной улице, спотыкаюсь, падаю на чью-то калитку, без особых раздумий перелезаю и бегу за дом. За мной вроде бы никто не гонится. Дом кажется пустым, разбиваю окно, стараясь сделать это как можно тише, и тут же вспоминаю, что это какой-то элитный коттеджный поселок – наверняка, сейчас раздастся вой сигнализации! Но нет, ничего такого… Залезаю внутрь, там темно, наощупь пробираюсь за большую кровать. Проходит пятнадцать или двадцать минут, но мне кажется – целая вечность.

Слышу чьи-то шаги, сердце начинает судорожно биться об грудную клетку, и все мое тело превращается в пульсирующую массу. Я медленно сползаю по стене и забиваюсь под кровать. Шаги приближаются, и оно влезает в окно. Чувствую себя бомбой, снаружи превратилась в пластик и не дышу, а внутри колеблется ядерная смесь: бум-бум-бум-бум-бум…

Фигура прячется в шкаф. В тусклом свете по ботинкам мне кажется, что это мой возлюбленный. Но от страха у меня паралич. Он в шкафу, я под кроватью, проходит еще десять минут вечности. N выходит, подбирается к окну, смотрит, наверное. Потом садится на пол, я опять замираю от непонятного ужаса. Я почти уверена, что это мой знакомый, но не могу пошевелиться. Тело начинает нестерпимо ныть. Пытаясь унять боль затекших конечностей, я чуть-чуть шевелю ногой, и она, сука, издает дурацкий хруст.

Он заглядывает под кровать. Испугавшись, быстро пытаюсь выбраться, но стукаюсь головой…

Да, это он. Называет меня по имени, шепотом, говорит, что тоже убежал, и, увидев разбитое окно, решил, что здесь кто-то из спасшихся. Тем временем я незаметно осматриваю его шею…

Несколько часов мы сидим, прижавшись друг к другу, и не разговариваем. Ничего не происходит, снаружи все тихо. Он предпринимает вылазку наружу, через пять минут возвращается. Все тихо, никого не слышно и не видно. Мы решаем выдвигаться утром и ложимся на кровать. Неожиданно он спрашивает, люблю ли я его. Я удивляюсь и молча смотрю ему в глаза. Конечно, да, произношу я про себя.

— Да.
— Не бросишь меня, несмотря ни на что?

Мы знакомы всего неделю или около того, и этот вопрос кажется мне странным, хочется ответить, что не брошу, а внутри мурашками пробегает холодный ужас.

— Я тебя люблю.

Берет меня за руку. Страх исчезает, вместо него приходит тепло, мы обнимаемся…

— Я вампир.

До меня не сразу доходит смысл его слов. Он крепко сжимает меня и наваливается всем телом. Я кричу, N быстро зажимает мне рот.

— Они еще здесь и знают, что я пошел разобраться с тобой! У тебя нет выбора! Я люблю тебя! И сделаю тебя вампиром. Хоть это и противозаконно. А если убежишь, они сразу убьют тебя. Поняла?

Я киваю, и он убирает руки. Моментально отдергиваюсь от него и отворачиваюсь, чувствуя всю безвыходность своего положения.

— Я лучше умру. Я не хочу убивать, чтобы жить.
— Но ты же и так убиваешь.
— В смысле?
— Может не так прямолинейно, как вампир… Что такое смерть? Для большинства это возможность освобождения. Смерть от вампира – не самая ужасная. Она может быть даже приятной. Все равно люди смертны.
— Но почему, когда я, наконец, нашла человека, которого люблю, он вампир!

Несмотря на страх, я снова чувствую счастье, находясь рядом с ним. Повернувшись, я глажу его по щеке.

— Я хочу быть с тобой.

Мы занимаемся сексом. Он мягко кусает меня в шею… Я забываюсь.

Медленно просыпаюсь и гляжу на зеленые тополя, раскачивающиеся за окном. Со мной просыпается сильный утренний голод. N спит рядом, и я долго рассматриваю его. И вспоминаю свой сон. Шея болит, и я в надежде окончательно развеять остатки сна прикасаюсь к ней.

…Мы в гостях у толстопузого бизнесмена. У него ресторан в центре Москвы. Сейчас десять утра и никого нет. Не знаю, как моему другу удалось это устроить. От того, что мой желудок сворачивается в трубочку, я никак не могу вникнуть в суть их разговора. И только изредка улыбаюсь и киваю. Перед нами шикарно накрытый стол, но вся пища кажется мне сухой и безвкусной, вместо этого я бутылками пью вино, почти не пьянея.

У хозяина ресторана звонит мобильник, и он тут же бесцеремонно начинает крыть по нему кого-то матом.

N шепчет:

— Ну же давай, у тебя получиться. Не бойся. Ты сильней его!
— Я не могу.
— Хочешь умереть? Нам это нужно. Не жалей его, человек не достоин жалости. Он же мразь, дерьмо!

Проходит еще пару минут, я глотаю слюни с вином.

Бизнесмен, кажется, заканчивает разговор. N cклоняется к нему и шепчет что-то на ухо, тот довольно улыбается и сальными глазками бегает по моей груди. В это момент быстрым и мягким движением N продвигается от уха к натянутой шейной мышце, открывает рот, смотрит на меня и, улыбаясь, отодвигается.

Выхолощенный в салонах кусок сала кладет мне на колени руку. N подмигивает мне. Я наклоняюсь к бизнесмену и лижу его шею. Тут во мне вспыхивает пожар и жажда, нестерпимей которой я еще не ощущала. Я кусаю его! Он вскрикивает, как поросенок, и теряет сознание, расползаясь по стулу.

Напиваясь его кровью, я чувствую переполняющие меня любовь и счастье. Пульсация его жизненной энергии переходит в меня. А его тело забирает в себя едино-безначальная вселенная, и он счастлив, он растворен… N прав, это не смерть, это переход.

Первый: как вам погода?..

Второй: да пиздец вообще

Третий: жара, ебаться хочется все время

Первый: ты убийца

Третий: почему?

Первый: я даже передвигаюсь с трудом, сижу из пулевизатора на себя пшикаю

Третий: хм…

Первый: а он ебаца хочет. ты нелюдь

Второй: завтра будет еще хуже

Я не большой любитель world-music, но этот трек безымянных закурмаренных индусов меня задел. Я скачал его в Манали, в раста-кафешке New evergreen и так и не узнал толком, как их зовут. но что нам в имени их. главное музыка — этакий пряный шиваитско-драм-н-бейсовый расколбас, в котором проступают ноты про-израильского чилл-аута и бликуют отголоски древнего знания.

качаем здесь.

Я в Гималаях, в центре живых и рваных самых высоких на свете гор, там, где проще встретить шамана бон-по, чем простого смертного, где не успеваешь утром открыть глаза, как становится понятно, что ты давно уже не спишь. Сижу в полуразрушенном глиняном домике, куда странная тибетская женщина поставила четыре доисторических компа, подключилась по диал-апу и назвала все это «интернет-кафе». Отсюда я пишу вам этот пост, потому что чувствую, что там, где вы сейчас читаете это, происходит более трудная битва, чем та, что я вижу и чувствую здесь.

Здесь уловок значительно меньше, чем там, где вы. Прямо с утра, когда в мой барак проникают первые осколки ослепительно голубого неба, мне сразу же есть чем заняться, и эти горы, эти люди и это напряжение в воздухе не оставляют никаких шансов на тоску и скуку, которые часто преследовали и нередко брали меня в окончательный психический плен, когда я жил в Москве. Сейчас все гораздо сложнее и хаотичнее, в меня проникают такие громкие звуки и пронзительные токи, что нужно много сил, чтобы в них разобраться и расшифровать их послания и делать что-либо внятное. Но там, в Москве, в постоянном ощущении грязного плотного колпака, накинутого на небо, было труднее разобраться, потому что сквозь колпак в меня почти ничего не проникало.

Я каждую неделю, а иногда и чаще захожу в Блог Перемен, и вот как я вижу его отсюда, с высоты более 3 000 метров над уровнем моря: Блог Перемен – это шаманский блог. Сюда все реже и реже пишут случайные прохожие и все чаще записи принадлежат по-настоящему избранным.

Вениамин Бог и frd – оба они в своем роде шаманы, оба они знают нечто такое, что позволяет им, находясь глубоко в контексте всеобщей глухоты и слепоты отупляющих мегаполисов (Москвы и Минска) рождать неординарные, сверхчеловеческие, запредельные идеи, переживать необычные опыты и фиксировать их в своих постах.

В последние пару недель (после того, как мы сделали шаманов А.Кашпуру, Декабре и Кая админами) в Блоге Перемен зарегистрировались около десяти новых пользователей. Все они, очевидно, собирались написать что-нибудь, когда регистрировались (потому что больше и незачем здесь регистрироваться комменты можно писать и в анонимном режиме, никаких рассылок регистрация в Блоге не предусматривает и т.д.). Но пока так и не написали. И я представляю себе ощущения многих из этих зарегистрировавшихся людей: вроде бы что-то хотели сказать и написать (потому что что-то такое, возможно, почувствовали, читая этот Блог, получили отсюда некий «вызов») и вот вдруг столкнулись с тем, что не понимают, что писать! Потому что, например, слишком уж неопределен здесь «формат»…

А каков «формат» вашей жизни?

Вы считаете себя музыкантом? Бизнесменом? Поэтом? PR-Менеджером? Фотографом? Студентом? Все эти определения, конечно, ерунда, бред, порожденный страхом. И то, что вы тут зарегистрировались – знак, что вы в курсе того, что это – бред. Пусть это промелькнуло неосознанно и так быстро, что вы, может, и не заметили, но вам был брошен вызов, и вы его приняли. Вызов найти себя настоящего (не менеджера, не музыканта, не студента), найтись среди постоянной гонки позиционирования в контексте огромного прожорливого мегаполиса. Найти себя настоящего, а значит – стать шаманом, позволить явлениям природы пробиваться сквозь вас и тем самым получить дар менять себя, менять мир вокруг себя и преобразовывать жизнь. Недетский вызов…

Сначала вы чувствуете перемены пассивно, и после этих «пассивных перемен» вам остается только удивиться: ого, а ведь оно меня тут как-то поменяло! И это удивление уже само по себе делает вас шаманом. Несколько раз вы удивляетесь так, рассказывая о пережитом вами опыте (например, здесь в Блоге Перемен). А потом вдруг происходит вспышка и вы понимаете, что перемены-то уже не просто имеют вас, а – исходят от вас, вы их научились ловить за хвост, актуализировать… И так – до абсолюта, до волшебства.

Но начинать надо всегда с малого и продолжать постепенно. А малое – это, например, просто начать писать – не задавая не нужных вам на самом деле вопросов про формат и форму. Важно содержание, и если оно есть, то оно само выльется в нужную ему форму. Содержание может быть любым, главное, чтобы оно было. А оно есть всегда. И оно будет явным, если не задаваться лишними и тормозящими вопросами, навязанными страхом прожорливого социума, тем самым колпаком, о котором я писал вначале…

Actions will bring good fortune! И перемены пойдут!

Топот конских копыт затопляет пространство! И в трех ста километрах от озера зарыт никем незамеченный клад.

Кристаллы начнут излучать сияние, когда ты подойдешь к ним поближе, будь смелее, не следует блуждать на равнине, когда есть куда подняться и откуда спуститься. Главное во сне это сон, главное во сне это сон, главное во сне это сон…

Шулеры поднебесной, я отдал вам то, о чем вы и не мечтали, но нужно ли оно вам?

Проснитесь, поскольку огонь вот-вот достигнет дна ваших лихорадочных проявлений.

И да сбудется снова пророчество мое, как в те времена, когда я не был послушен стихиям.

огонь лоб больного

И в отчаяньи плюясь во все стороны, разгневанный путник будет сожалеть о содеянном. Эй, ненависть, пора топить счастье в водопроводной перекиси своего перегноя. Перемежая улицы, сны, проклятия и сутолоку! When you’re strange, baby.

Карты сойдутся. Главное поймать в лампаду своей антенны что-нибудь важное…

«Не у каждого ведь есть такая возможность – бросить все и уехать на год или хотя бы на пол года путешествовать. У кого-то нет денег, кто-то учится… разные бывают обстоятельства», — так сказала мне вчера Элоди, француженка, с которой мы познакомились в Манали. Эта реплика была ответом на мою тираду насчет того, что я с трудом понимаю тех, кто с головой ныряет в офисное блядство и, как угорелый, забывается перед монитором (я уже писал несколько раз об этом и о том, почему такое происходит с людьми). Но вот это типичное «не у каждого есть возможность» заставило меня еще раз хорошенько задуматься и выудить из глубины себя несколько простых и понятных мыслей на эту тему.

Я в обилии сейчас наблюдаю разного рода путешественников – дауншифтеров, туристов, наркоманов (приехавших в Индию за легким стаффом), фотографов, треккеров, спортсменов, христианских миссионеров… И вот что я подметил: многие из них не дают себе даже повода, чтобы опомниться и осмотреться и понять, где они, собственно, находятся и что они такое в этом мире вообще. Они едут из города в город, разглядывая и фотографируя достопримечательности, тратят силы на треккинг и рафтинг, рассказывая потом друзьям и родственникам, как это было «удивительно» и «красиво», курят гашиш, ночи напролет, втыкая на транс-вечеринках, пытаются обратить индийцев в свою веру… Но они при этом совсем забывают о своей жизни. И это на самом деле – основная, хотя часто скрытая от них самих, цель их путешествия: спрятаться от жизни в галопной гонке трипа. В этом смысле они ничем не отличаются от офисных рабов, тоже спрятавшихся за своим монитором и должностными обязанностями от самих себя, от своей подлинной жизни. Ведь у этих туристов, треккеров etc. даже нет по сути никаких впечатлений от того, что они мельком видят, поднимаясь, например, на вершину горы или передвигаясь на джипах из города в город. Все эти их эпитеты – «удивительный», «прекрасный», даже новое английское словечко, взятое из хинди (или даже из санскрита) – «шанти-шанти» — все эти слова, которые они употребляют, сидя в интернет-кафе и общаясь с друзьями по скайпу, отдают замшелостью и ровным счетом ничего не выражают. Почему же они употребляют их? А потому что им и нечего выражать… Они ничего не видели.

Вся эта индустрия путешествий (я говорю в том числе и о самостоятельных путешествиях, и о дауншифтинговых отъездах в понимании большинства, а не только о безобидном агентском туризме) отлично определена и обозначена журналами типа GEO: не хочешь вписываться в офисную парадигму – езжай куда-нибудь. Но между этими двумя вариантами можно поставить знак равно.

А теперь самое простое и, казалось бы, всем известное.

Настоящее путешествие происходит с человеком всегда и везде. Это путешествие называется словом «жизнь». Не обязательно никуда ездить, чтобы совершать это путешествие, главное – не бояться и не прятаться от него, главное – прислушиваться к самому себе, присматриваться к тому, где ты сейчас находишься и что ты, собственно, такое. Постоянно. Всегда. И тогда ты – путешественник.

Для меня мой отъезд из России – это не попытка забыться и убежать от себя, а наоборот – способ опомниться, осмотреться и понять, что я такое… Этой цели способствует в пути все: отсутствие рядом говорящих все время на твоем языке людей (начинаешь лучше слышать то, что внутри), мучительно долгие автобусные переезды из одного города в другой (начинаешь глубоко понимать, что сознание важнее ощущений тела), отсутствие привычных дел, привычного комфорта, постоянных занятий – все это и многое другое взламывает застывшие коды, пробуждает уснувшие способности, скрытые силы и открывает захлопнувшиеся когда-то двери восприятия.

Сегодня ночью мы едем в Ладакх, в горы, туда, где плохо с горячей водой, электричеством и интернетом, но где живут святые люди. Наверное, это будет поездка на месяц, и может быть я опомнюсь и осознаю для себя нечто важное… Хотя «помнить себя» не может быть совершённым процессом, это то, что должно длиться всегда. Всем удачных путешествий – внутри, а заодно и снаружи, если есть в этом необходимость.

Обезьяна, оседлавшая смерть, гениальный алхимик всех времен и народов,

ты подобна слону, который сидит на спине у наивного английского шпиона, в своем дипломатическом высокомерии полагающего, что он делает нужное и важное дело.

Кончай выебываться, пойдем играть в преферанс!

Пару дней назад я очутился в странной холмистой местности, похожей на подмосковный Серебряный Бор, на фрик-шабаше. Все вокруг пили, веселились, курили, общались, танцевали, и в какой-то момент, выпивая и разговаривая со своей бывшей одноклассницей и еще с несколькими людьми, я увидел вдруг очень странных людей – то ли колдунов, то ли духов. Они выглядели необычно: у одного была голова гнома – седая борода, огромный нос картошкой и красный колпак, другой и вовсе был похож больше на чудовище, чем на человека, на третьем была маска страшного буддийского божества Бегдзе. Эти люди (или не люди) явно держались особняком от остальной тусовки, почти не пересекаясь с ее участниками. Они появлялись то тут, то там, подходя друг к другу и разговаривая о чем-то между собой, потом вдруг исчезали, растворившись в воздухе, и снова появлялись – совсем уже в других местах этой холмистой поляны.

Когда я обратил внимание своих собутыльников на странных сущностей, за которыми наблюдаю, они даже не поняли, о ком я говорю. Они ничего такого не видели. И тут мне стало страшно: я понял, что каким-то образом получил способность видеть невидимый мир – то, что на самом деле всегда и везде происходит вокруг, но чего почти никто не замечает, и лишь некоторые чувствуют, а видят и вовсе немногие. Эта новая способность была до того пугающей, что я в панике начал искать средство избавиться от нее во что бы то ни стало. Казалось, что если я перестану их видеть, то их просто не станет. Это наивное предположение просто не ставилось мной под сомнение.

Я стал читать молитву «Богородица Дева, радуйся!», и призраки тут же исчезли. Я опять видел только явленный мир. Но это, как ни странно, меня не успокоило. Напротив, сильнейший страх сменился тут же безудержным любопытством. Мне опять захотелось хоть одним глазком заглянуть в параллельную реальность, мне хотелось знать и видеть, чем это там занимаются духи и маги, пока мы тут беззаботно выпиваем и веселимся. Я помнил, что в отличие от собравшейся на поляне компании, невидимые существа были довольно серьезны и решали вроде бы какие-то важные дела.

…Но, как я ни пытался впасть обратно в это состояние, так легко разрушенное молитвой, у меня почти ничего не получалось – только изредка мелькали смутные намеки и обрывки видений, но они были столь неустойчивы и иллюзорны, что ничего внятного разобрать было нельзя. Никакие усилия не помогали. Я был полон ощущения, что со мной произошло нечто важное, и я, возможно, это важное упустил и пропустил. Я проснулся.

Сегодня я опять столкнулся с обитателями невидимого мира, и снова чары были разрушены непроизвольно, почти спонтанно вырвавшейся из меня молитвы: «Богородица Дева, радуйся! Благодатная Мария, Господь с тобой! Благословенна ты в женах и благословен плод чрева твоего, яко Спаса родила яси душ наших, и ныне и присно и во веке веков, Аминь!»

Все началось с того, что я прибыл на переговоры в одну известную корпорацию – речь шла о том, что они станут постоянными оптовыми покупателями нашей продукции (я работаю в одной известной компании, производящей газированные напитки). Босс, с которым мне пришлось иметь дело, был типичным руководителем подразделения, то есть, как и положено, настоящим самодуром. Он решил меня испытать на прочность, к тому же ему явно было скучно и хотелось зрелищ… В общем, он решил спустить на меня всех демонов и чудовищ, какие только были в его распоряжении. Я протестовал, уверяя его, что не стоит ему со мной это проделывать, что я сейчас к этому не готов и вовсе не пребываю в воинственном расположении духа, иначе говоря – просто не готов драться. Под конец я даже умолял его не натравливать их на меня, но ему непременно хотелось видеть битву, и он стал по одной спускать на меня своих разнообразных тварей.

Я попытался было бежать, и уже вышел на лестницу, и тут началась Битва. Я метался по коридорам корпорации, уворачиваясь от наскакивавших на меня один за другим монстров, каждый из которых был страшнее предыдущего. Я позволял им разогнаться до предела на меня, а потом отходил в сторону, давая им дорогу, в результате чего они не успевали затормозить и на всех парах врезались головами в стены. Но долго это продолжаться не могло – я устал и выдохся. К этому моменту действие перенеслось уже в какой-то большой бассейн, и на меня плыл огромный живой экскаватор. Я понял, что сил одолеть его у меня нет, а инерция, к помощи которой я все время прибегал до сих пор, в воде действует очень слабо. Живой экскаватор приближался медленно, угрожающе лязгая отточенными до блеска челюстями своего металлического ковша, а я был парализован усталостью и страхом, и вот тут-то из меня буквально вылетела молитва, обращенная к Богородице. И все исчезло.

Я сидел на полу в полутемном маленьком лифте, быстро, но плавно несущимся вниз, в бесконечно далекую шахту. Я решил, что это смерть, и прочитал молитву, обычно читаемую перед сном («Господи Иисусе Христе, Сыне Божие, в руце твои передаю дух мой, ты же меня благослови, ты же меня помилуй, и живот вечный даруй мне, Аминь!»). И в этот момент понял, что одержал победу: лифт нес меня на первый этаж корпорации, туда, где был выход. На свободу…