Интересное коммьюнити, посвященное духовной стороне путешествий, а также всему, что связано с феноменом природных источников воды, обладающей необычными свойствами. Плеск Вечности.

Например последний пост содержит рассказ профессионального психиатра и психотерапевта Валерия Трофимова в место силы Биляр (в Татарстане). (далее…)

(Навеяно пятнадцатью тысячами символов, напечатанными Димоймишениным, который рассказал про авто, про встречную полосу и про то, какое отвратное лицо у смерти, и смысл которых заключается в том, что «смерть не тупой и быть не может». Дай бог ему здоровья.)

Умирать можно по-разному. Можно с набитым снотворными таблетками ртом. Можно в теплой ванной, окруженным уже остывшей кровью. Можно на асфальте с костью, торчащей из колена. Можно в сугробе, согреваясь водкой до тех пор, пока не замерзнешь. Можно просто заснуть и проснуться в отделении №3 – в Чистилище. Стоит ли перечислять все то бесконечное множество вариантов, которое, поделившись на миллиарды лунных дорожек, заберет и Меня и Тебя?

Думается мне, что в смерти уже достаточно попрактиковались наши предки, и сейчас самое время ее теоретизировать. Тем не менее, теория здесь так же нелепа, как и омлет вместо солнца. Или собака, срущая посреди Красной площади. И тому, кто решит ее прогнать, я скажу: «Дай досрать животному, ублюдок». Пусть она делает свои дела, потом она уберется отсюда, а Ты будешь убирать все оставшееся от нее на этом бульварном покрытии. И ты подумаешь ницшеановскими мыслями, перефразировав их: «Говно умерло». Собаку винить нельзя, и все это знают. Хотя Тамлер Соммерс, чье интервью можно найти в статье «Сила трения», утверждает, что животным не чужд моральный уровень мышления. В пример он приводит случай в одном таиландском лесу, когда под проливным дождем в направлении «изниоткуда – вникуда» ступали две слонихи. Одна каким-то макаром упала и уже не могла встать. Тогда вторая остановилась подле нее, хоть родственниками, как утверждает автор, они и не были. Пыталась помочь встать – тщетно. И стояла возле нее что называется «до конца». Что это – чувство природного единства, боязнь почуять запах смерти, пусть даже где-то рядом, или желание не запятнать собственную совесть, заплатив налоги таиландским лесным божествам?

(далее…)

Я решил пока взять паузу и не продолжать свое исследование «в поисках входа и выхода». Все дальнейшее требует еще детальной проработки и осмысления. Потому что мы вплотную подошли к моменту перехода через точку силы в область тонкого мира. Далее — зона неизведанного.

Очень подробно и как бы в сильно замедленном режиме момент перехода передан в старом советском фильме «Сталкер» (кстати, идеальном с эстетической точки зрения). Эпизод, когда эти трое безумцев мчатся на дрезине в «Зону» и вот тут происходит сдвиг в сознании смотрящего… Сдвиг, внешняя причина которого — потусторонняя музыка Эдуарда Артемьева и смазанные картинки попутных пейзажей. Очень мастерский момент.

Многое из того, что произошло дальше, к сожалению, во многом результат сильной концептуализации… «Бескорыстный сталкер-проводник» — образ зыбкий и сомнительный. Ввел своих клиентов в транс, пока они пили пиво в серой тошниловке. Рассуждения многие надуманны. Очень неаккуратные диалоги, хотя визуально все четко очень сработано. Итог — вскоре последовавшая физическая смерть и Тарковского, и Кайдановского, и Солоницына… И это только поверхностные последствия. На самом деле такие вещи, как этот фильм, даром никогда не проходят. Как и любые недобросовестные, недо вообще попытки вынести оттуда некий результат с претензией на законченность (кстати, Тарковского предупреждали: первый вариант фильма, как известно, пропал на неудачно проявленной пленке). Вот почему и мы сейчас тоже — вынуждены остановиться.

Хотя есть в «Сталкере» еще один момент, который стоит взять на заметку. Говоря об ориентации в тонких мирах, мы можем иметь в виду только самые нелогичные и непредсказуемые действия, каковыми в фильме предстают гайки, привязанные к бинтам и кидаемые в одному Сталкеру известном порядке и направлении. «Здесь все постоянно меняется», — не перестает увещевать этот подловатый тип. И вот тут он говорит правду: все меняется, полагаться там можно только на собственную интуицию и волю.

А пока нам остается только готовится и послушно внимать Богу, с прилежным тщанием заглатывая каждое слово, которое он в нас посеет.

Где-то на берегу моря. Песок, легкий ветер рвет волосы девушки, смеющейся и что-то кричащей тебе. Что-то, чего из-за направления ветра ты никак не можешь расслышать. Потустороннее похмелье, в котором каждый звук кажется явным предвестием приближающегося конца. Даже звуки, которых ты не слышишь – как этот голос.
Ты отбился от шумной компании красавиц-моделей, бизнесменов в костюмах и каких-то богемных лузеров – они где-то вдалеке. Ты вдруг понимаешь, что все, ради чего стоило жить – это вот эта девушка, держащая небо на своих простых руках. И даже не она, а ее смех и эти руки.

Кажется, я снова готов влюбиться. Раньше я не задавал себе вопрос «Зачем?». Теперь я понимаю, что этот вопрос не имеет никакого ответа. «Все равно ничего из этого не выйдет. Все это фигня», — говорю я себе. Незачем. Может быть, все это и не имеет значения. Зато имеют значение этот ветер, смех той девушки, ее слова, которых ты никогда так и не услышишь, потому что направление ветра играет слишком большую роль.

Или клочок желтой бумажки у меня на столе, на котором написано слово «вера». Хотя секунду спустя я понимаю, что это всего лишь имя одной моей подруги, а бумажка – напоминание о том, что я должен ей позвонить.

Звучит колокольный перезвон. Торжественная, светлая музыка Монтеверди. Оркестровые аккорды льются будто бы из огромного, установленного в глубине сцены монитора, на котором пылает оранжевое солнце – горячий лучистый абсолют. Вступает хор, образуется полумрак. Из этого полумрака медленно спускаются вниз по лестнице хористы в широких темных одеждах. На затухающем звуке свет окончательно гаснет, а после паузы – загорается вновь, очень ярко. Опомнившись от вспышки, зритель видит, что хористы лежат на лестнице. Одежды хористов распахнуты, из-под них идет кровь.

Философ Мишель Фуко в своей работе «О других пространствах. Гетеротопии» констатировал: несмотря на научно-технический прогресс, позволивший значительно продвинуться в освоении пространства, оно (пространство) все еще остается до конца не познанным, не понятым и не десакрализованным. Время – было десакрализовано еще в XIX веке. Пространство же сохранило практически все свои сакральные качества и потенции, в том числе возможность оказывать меняющее воздействие на человека и на человечество.

Художник Олег Кулик, вслед за Мишелем Фуко, тоже считает, что «любое пространство способно стать храмовым и культовым, включить нас в себя, меняясь и меняя тем самым наше сознание». Эту мысль он высказал в документе под названием «Опыт пространственной литургии», двухстраничной записке, в которой дается краткое определение совсем недавно придуманного Олегом Куликом нового жанра современного искусства. Жанр так и называется – «пространственная литургия».

Речь идет о создании так называемого «сакрального пространства» (Олег Кулик начал заниматься этой темой еще во время подготовки проекта «Верю») — тщательно проработанного и срежиссированного театра, все происходящее в котором организуется так, чтобы оказать на зрителя определенное психологическое воздействие. Делается это с помощью неких четко локализованных объектов, а также световых и звуковых решений.

Олег Кулик пишет: «В современном искусстве уже есть жанр, работающий по преимуществу с пространством – это тотальная инсталляция, впускающая зрителей в себя, делающая их участниками некоторой процедуры, то есть частью себя. Пространственная литургия отличается от нее тем, что ставит сверхзадачей стать частью зрителя, обрести свои рамки, найти единственное и неповторимое качество в его/ее сознании, изменяя это сознание».

Слово «Литургия» с греческого переводится как «служение», «общее дело» и выбрано Куликом не просто так. Оно подчеркивает, что речь идет о сакральном измерении пространства, то есть таком измерении, которое невозможно рационально осмыслить и определить. «Нас не будут здесь интересовать космические, мистические пространства, пространства «атмосферное» и «несоставное» в буддистской терминологии. Наш интерес находится исключительно на пересечении двух значений сакрального измерения – эстетического и религиозного», — сообщается в документе.

Одна из целей «пространственной литургии» — позволить человеку (зрителю) испытать настоящий катарсис, – то самое очищающее переживание, которое рождается на стыке эстетического и религиозного начал. «Речь не идет о какой-либо конфессии (это личное дело каждого). Речь идет о том внутреннем пространстве, что имеет место в каждом из нас и не перестает запрашивать о смысле жизни и прочих иррациональных вещах. Это внутреннее пространство очень отзывчиво на трансформации пространств внешних и резонирует в ответ».

Все это, однако, теория. А вот практика. (далее…)

Автор картины — Алексей Исаев. Эта техника называется «офорт«. Есть несколько таких отпечатков разных цветов. А если есть отпечатки, то должна быть где-то и печать. Логично? Но только вот где…

А вот «Ворон» Эдгара Алана По в оригинале и в различных переводах: _She_ shall press, ah, nevermore! (это значит буквально: «она не будет больше отпечатана, никогда больше», — так полагает Эдгар По).

Задача вечера — выбрать самый красивый и при этом близкий к оригиналу.

Новогодняя ночь — самая магическая ночь современной России.

Все старорусские сакральные праздники имеют очень мало силы сейчас, когда их уже почти никто не празднует. Начало нового цикла по лунному календарю это китайское. А биологические часы русскаго человека уже давно настроены так, что именно в новогоднюю ночь все прежнее обнуляется, и все новое начинается. И в этом зазоре между прежним и новым — зазоре длинною в ночь — творятся всевозможные чудеса. Все многомиллионное население нашей страны в эту ночь настроено на сказочный лад, энергии людей соединяются и образуют мощнейшее поле, благодаря которому множество точек входа активируются и расширяются как никогда, и по нашему миру шныряют самые невероятные и непонятные сущности. Способные вершить чудеса и исполнять желания! В эту ночь вся страна захлестывается экстатическими волнами, на гребне которых можно пройти в другие миры.

Желаю всем, чтобы в эту ночь у вас произошел самый легкий естественный и продуктивный контакт с тонкими мирами, из которого бы вы вынесли самое полезное и нужное для себя!

С Новым Годом!

Вторая проблема, подстерегающая вас там, это, я говорил, гордыня. И все те связанные с ней аспекты человеческого эгоцентризма, которые так или иначе мешают нам слиться с абсолютом и познать себя во всей нашей несокрушимой подлинности. Человек вечно стремиться стать кем-то другим, он всегда хочет быть не тем, кто он есть на самом деле, и это очень мешает. Вместо того, чтобы искать и находить свою подлинную надличностную сущность, свой собственный сгусток, человек постоянно разрушает его, делает его менее плотным, погрязая в обыденных стремлениях к иллюзорным, надуманным благам материального мира.

Даже если речь идет об авторитете, нужно помнить, ничего не бывает просто так. Если вы становитесь кем-то, вы перестаете быть тем, кем вы были до этого. Прекрасная иллюстрация подобного рода экспериментов гордыни над человеком содержится в фильме Дэвида Линча «Малхолланд драйв». Девушки меняются судьбами. Теряют себя, стремясь стать другими. И начинают жить совсем в других мирах. Классический пример применения практической магии для достижения совсем не того, чего следовало бы желать достигнуть. Буквально путь в никуда, lost highway.

Голубая коробочка, которая оказывается в сумочке одной из участниц этого метафорического калейдоскопа — типичная точка входа. Обратим внимание на то, что девушки находят ее, впав в состояние абсолютного эмоционального накала, сидя в символическом театре и слушая трагическое пение девушки-проститутки, поющей как оперная дива, а затем замертво падающей на пол, в то время как ее пение все еще продолжает звучать.

И тогда вышедший на сцену конферансье в очередной раз объясняет-втолковывает немногим попавшим в этот театр (место называется «Silencio», это символический тоннель между мирами, своего рода предбанник, тамбур), он втолковывает, что же с ними со всеми происходит: «Здесь нет музыкантов. Здесь нет оркестра. Все это запись». То есть все их мелкие желания и заботы и прочая «жизни мышья беготня» это не более чем иллюзия, и все это совершенно неважно. Этого нет на самом деле. И вот тогда, приехав домой и снова достав из сумки голубую коробочку, одна из девушек осуществляет то, чему, собственно и посвящена эта работа. Переход в тонкий мир. Провалившись туда, как в бездну, она просыпается в другом месте, в другом теле и в другой жизни, и так до бесконечности.

Единственный человек во всей этой истории, который хоть что-то смутно понимает, это режиссер. Но он продан, напуган до смерти и сам давно уже потерялся. Ушел продавец, и с явной насмешкой глядит на него покупатель. Участь большинства хороших художников, живущих в этом мире «записи без оркестра», прекрасно передана в этом образе.

Разумеется, даже человек, очень хорошо подготовленный, рискует пропасть или в лучшем случае — стать тем линчевским режиссером, не способным повлиять на ход событий и выбрать кого бы то ни было на главную роль. Для очень многих это становится неизбежной платой, и выход один: прежде чем идти туда, постарайтесь сориентироваться здесь.

Иногда для того, чтобы обнаружить точку входа и воспользоваться ей, нужно не концентрировать внимание, нагнетая различные психические состояния, а напротив — максимально рассеять его, как бы погрузившись в созерцательное оцепенение, и тут боковым зрением (или же вторым, синтезирующим слухом) различить нужную точку. Иногда же напротив, нужно сконцентрироваться на достижении своего рода экстатического духовного «оргазма», чтобы на одной из захлестывающих вас его волн проникнуть туда, куда вы хотите проникнуть.

Бывает, что после того, как точка входа обнаружена, и адепт уже готов погрузиться в нее, слившись с ней и пройдя за нее, он ощущает нечто, мешающее ему сделать это и вымещающее его из поля сосредоточения на моменте полного отождествления с найденной точкой. Эта проблема устраняется лишь упорной тренировкой и работой в области сосредоточения и развития воображения, но также стоит обратить внимание на то, присутствует ли при этом легкое (не паническое) чувство страха, проявление некой смутной тревоги. Если это так, то нужно подготовиться к опыту психологически, хорошо объяснив себе, сформулировав цели и перспективы проводимого опыта.

Нужно очень хорошо понимать, что вы собираетесь проникнуть в область, где обычные законы человеческого межличностного и личностного существования уже не имеют никакой силы и значения. Там действуют надличностные законы, и все то, что будет с вами происходить, будет происходить уже как бы и не с вами, не с вашим эгоистическим «я», но с неким сгустком тех духовных сил, который и есть ваша надличностная сущность. Предчувствие расставания со своей личностью (я) и столкновения со своей сущностью (сверх я) и есть причина той тревоги, которая может охватить вас в преддверии опыта и даже помешать его осуществлению.

Впрочем, этот страх может возникнуть и после перехода, что помешает вам действовать в тонком мире с должной эффективностью.

Единственное лекарство от этой тревоги — осознание и понимание того, что и зачем вы делаете. Ну и, конечно, нужно не переставать делать и предпринимать все новые и новые попытки. И да откроют тому, кто стучится, и да найдет тот, кто ищет!

Сегодня был день Николая Чудотворца. Меня некогда просто поразило Место Силы Олега Давыдова №52, Ижеславль, в котором много внимания уделено этому святому.

В Ижеславле процветает культ Николая. В частности, там практикуют совершенно языческий обряд. Скульптуру Николы размером с человеческий рост выносят из храма и совершают водосвятный молебен и крестный ход. Особенно хорошей приметой народ считает «поднырнуть» под несомого над толпой Николу.

Так кто же такой Никола? Вот цитата:

Я уже здесь говорил (и не раз), что с приходом христианства русские боги перешли на нелегальное положение. Один из них, самый любимый народом, стал действовать под псевдонимом Николай Мирликийский. Я называл его Волосом, богом скота и богатства. Это вполне допустимо, но вовсе не обязательно. В конце концов, что мы знаем о Волосе? Очень мало, почти ничего, если опираться на прямые исторические свидетельства. Но мы кое-что знаем о том, каким этот бог должен быть. У каждого в душе есть это архетипическое знание. И не так уж и трудно вытащить его на свет божий из глубин коллективного бессознательного. Особенно, если воочию видишь такие радения, как в Ижеслвле.

Ну, действительно, разве же эти вот русские люди, подныривающие под носилки с Николой, совершающим процессию вокруг церкви, знают что-нибудь определенное об изуверских поступках епископа Николая? Нет, разумеется. Если бы знали – может быть, ужаснулись бы. Они только знают, что в отдаленные времена этого бога (так на Руси называли любую икону) Николу вот так же несли богоносцы, их предки, и в результате село спаслось от морового поветрия. Знают также, что в более близкие (но тоже вполне незапамятные) времена, когда деревянная церковь в Ижеслале сгорела, на пожарище целой осталась только вот эта самая икона. Ну и, конечно, они уверены (допускают), что, если поднырнуть под Николу, когда он шествует вокруг церкви, то все болезни, напасти и горести, которых в жизни так много, уйдут. Потому что этот Никола – Чудототворец. Он не раз уже помогал этим людям. А не им, так их родственникам, односельчанам, приезжим. Есть живые примеры, их все знают. Исцеления происходили (и происходят) у всех на глазах. И сегодня произойдут. Кто же их совершает? Тот Никола, которого чтят в Ижеславле, а отнюдь не далекий епископ, имя которого чисто случайно оказалось похожим на имя русского бога.

Вот полностью Место Силы «Ижеславль»

Как уже было сказано, помимо естественно существующих точек входа, существуют искусственно созданные. Как правило, это те же естественные точки, но подвергшиеся осознанным или неосознанным усовершенствованиям, усилениям характеристик.

Когда речь идет не о простом выхватывании нужных данных из неплотного мира, о котором мы говорим здесь главным образом, а о более сложных практиках оказывания взаимного воздействия плотного мира на неплотный и наоборот (то есть — о практической магии), усиление точек силы необходимо. Для этого строятся различные алтари, рисуются иногда сложнейшие по своей структуре магические круги (они же — мандалы) и так далее. А в местах силы с этими целями создают монастыри и святилища…

Однако и для практики получения информации полезно усилить определенные точки входа и пользоваться для проникновения в иную реальность именно ими. Это можно сделать, например, руководствуясь китайской наукой феншуй. Или же просто ориентируясь на свою интуицию.

Можно зарядить точку входа — путем простейших ритуалов, выбранных для этого произвольно. Важно только придавать этим ритуалам безоговорочное значение. Можно, наконец, посвятить точку силы какому-нибудь из пяти первоэлементов или божеству (которое будет связано с одним из пяти первоэлементов). Можно таким образом устроить пять алтарей-точек-входа-для обращения к различным стихиям, и шестой — для обращения ко всем пяти в различных сочетаниях.

Точками входа могут служить произведения искусства или некоторые фрагменты внутри произведений искусства (фрагменты в контексте, конечно же, этого произведения, так как оно уже само по себе — отдельная реальность, живущая по своим внутренним законам, и, выдернув из него фрагменты, которые кажутся точкой входа, мы, скорее всего, уничтожим это искомое свойство данного фрагмента).

Замечу, что мерцающие проходы содержатся не только в произведениях визуального искусства, но и в музыкальных произведениях.

Два молодых человека лежат на снежном поле. Идет обильный снег. На горизонте ничего не видно. Только сплошной снег.

Первый: Послушай, если ты хочешь научиться, ты должен перестать задавать мне глупые вопросы.
Второй: Какие?
Первый: Вот такие, блять. Просто слушай меня и все. Что тут сложного?
Второй: Ну ладно. Но я все равно тебе не верю.
Первый: Твое дело. Смотри. Ты должен беспрерывно смотреть на небо. Ну в смысле на то облако, которое ты хочешь разогнать. Ты должен упорно на него смотреть. Оно будет, конечно, сопротивляться и противиться твоему взгляду, но ты не должен закрывать глаза или что-нибудь в этом роде. Просто смотри. Потом… Потом ты поднимаешь свою руку вверх. Вот, видишь (показывает, как это делается). И указательный палец направляешь на самую середину облака. На ту точку, которая, как тебе кажется, является серединой. Понимаешь?
Второй: Да, но какой в этом смысл?
Первый: Смысл в том, что ты должен поверить, что это и есть середина.
Второй: А почему именно середина?
Первый: Блять, ты начинаешь действовать мне на нервы. Не действуй мне на нервы, понимаешь?! Не надо!
Второй: Ладно-ладно, успокойся! Но тем не менее. Какое отношение имеет середина к облаку.
Первый: Потому что это середина облака!
Второй: В какой плоскости?
Первый (гневно): Иди на хуй! Ты меня слушаешь или нет? Говорю же, смотри на середину. Облако постоянно меняется, но середина всегда одна и та же. Твой палец лишь следует за ней. Сначала я все это в каком-то журнале прочитал, но потом усовершенствовал эту технику.

Второй молодой человек облизывает свой указательный палец и поднимает его вверх.

Второй (серьезно): Ветер восточный.

Первый зло смотрит на второго, а последний начинает безудержно смеяться.

Первый: Ты меня когда-нибудь достанешь. Действительно достанешь. Я тебя убью к чертям, сука.
Второй: Ну да. Я этого и жду. Заебало жить уже.
Первый: Затем, когда ты нацелился, ты должен представить, будто всасываешь облако через свой палец. Всасываешь в себя. Ты должен видеть, как облако уменьшается и постепенно исчезает.
Второй: Хорошо, а если этого не происходит?
Первый (сдерживая себя): Это произойдет. Оно постепенно начинает исчезать, а потом ты перестаешь его замечать… Потому что оно исчезло.
Второй: Это облако висит над нами уже полчаса, а ты мне пытаешься здесь что-то втолковать. Бред это все какой-то.

Первый встает.

Первый: Бля, пока ты здесь не объявился, все получалось. Все, пошли отсюда.
Второй (вставая): В ту пивнушку?
Первый (растерянно): Ага.

Они встают и уходят. Вокруг только поле и снег. И никаких пивнушек.

Итак, вы достигли состояния, в котором легко распознаёте рядом с собой точку (или точки) входа, и вы чувствуете, как к макушке от груди поднимается особое «полётное» поэтическое ощущение (то, что поэты зовут «вдохновеньем»). Вы на взлётно-посадочной полосе, можно подготовиться к тому, чтобы убрать шасси. Начинаете сосредотачивать свое сознание на точке входа, постепенно с помощью силы воображения увеличивая эту точку до размеров собственного тела, а себя уменьшая до размеров точки, при этом нужно сконцентрировать внимание на свете (или на игре тени, что в конечном счете означает игру света) и постепенно отождествиться вначале с формой этого света, а затем с самим светом, позволив ему вливаться в себя, постепенно полностью растворяя вас в себе…

Все это должно в идеале происходить очень быстро, практически молниеносно — за одно конкретное точно выбранное мгновение вы ныряете в точку входа и оказываетесь в тонком мире. Возможно, вы поначалу даже не поймете, что это случилось, и это непонимание может резко и болезненно вытеснить вас обратно в плотный мир — особенно часто такое происходит с новичками, ничего страшного в этом нет, нужно продолжать практиковаться, и все получится, вы сумеете закрепиться в бесплотном мире и поискать там то, что вас интересует.

Резкое вытеснение обратно в плотный мир не особо опасно по сравнению с реальными проблемами, которые могут подстерегать путника, впервые вошедшего в невидимую зону.

Первая проблема, с которой предстоит справиться, это страх, который, впрочем, может возникнуть и непосредственно в момент перехода (и его разновидность — сомнения, см. миф об Орфее). Вторая проблема — гордыня (см. миф об Икаре). Но об этом позже.

А сейчас важно сказать еще пару слов о том, как контролировать спонтанные выходы за пределы плотного мира и упорядочить мерцание точек входа на этапе, когда они уже становятся легко доступны зрению. Дело в том, что многие в это время (особенно неумеренно пьющие и употребляющие наркотики художники и поэты, для которых проникновение в тонкие миры не всегда является осознанной целью и следствием настроек) начинают все время видеть мерцающие тут и там точки входа, и порой временно теряют от этого рассудок,а у иных даже случаются спонтанные и довольно глубокие и затяжные выходы за пределы осязаемого и видимого мира, что ведет к длительным тяжелым заболеваниям, а иногда становится причиной физической смерти.

У физически здорового человека, осознанно и постепенно подступившегося к точкам входа в бесплотный мир, таких проблем возникнуть не должно, но на тот случай, если вдруг состояние транса начнет захватывать вас внезапно, спонтанно и без сознательно проявленной с вашей стороны воли к этому, рекомендуется на некоторое время приостановить работы с описываемыми здесь техниками, возможно даже немного успокоить свою психику, прибегнув к помощи транквилизаторов либо к христианским молитвенным практикам, которые очень действенно помогают избавиться от чересчур активно манифестирующих себя жителей нижнего слоя бесплотного мира (того слоя, который наиболее близок к плотному миру по своему физическому составу, в результате чего населяющие его так называемые в эзотерической литературе «голодные духи» и другие сущности способны даже проявляться по своей воли перед жителями плотного мира с особенно истончившейся психикой, устраивая таким образом несанкционированные захваты психической и физической энергии).

Группа «Много НЁБ» играет экспериментальную музыку, используя этнические инструменты и инструменты, придуманные и сделанные своими руками. Творчество группы направлено на поиск новых идей в музыке.

В составе группы всего 2 человека, что помогает группе быть собранными.

Одна композиция не похожа на другую, инструменты чередуются, сочетание и настроение их меняется. В музыке переплетаются ритмические звуки барабана с вокалом, завораживающие струнные мелодии с глубоким звуком японской флейты сякухати. При этом, использование этнических инструментов не является отображением или заимствованием народных мелодий, вся музыка авторская, эстетичная, рассчитанная на людей, которым надоело слушать однообразную музыку с использованием стандартных ходов.

Скачать тут

Скандал, произошедший на церемонии вручения Премии Кандинского: некто Беляев-Гинтовт, известный как человек ультраправых политических взглядов, получает эту премию, а кому-то (в том числе некоему Осмоловскому, получившему эту премию в прошлом году) решительно кажется, что давать премию за современное искусство человеку таких политических взглядов это позор, вопиющая несправедливость и, как минимум, издевка над Кандинским. Почему? Ну как же, он же нацист, этот Беляев-Гинтовт!

Результат: общественность требует упразднить премию им. Кандинского и вообще всячески негодует. Мне это непонятно. Точнее понятно: я вижу в этом проявление лицемерия и ханженства.

Вручив премию этому художнику, жюри показало свою объективность. Ведь премию давали за искусство, а не за полит.взгляды. И когда кто-то допускает, что за искусство премию человеку с такими-то полит.взглядами давать нельзя, это признак того, что, в общем, у них там явно не все в порядке… Решения жюри премии за искусство (любой премии за искусство) не должны иметь никаких политических смыслов. Иначе начнется цензура. А цензура в искусстве это верный способ его убить.