Она в раздумьях стояла перед дверью. Дверь была открыта. Виднелась небольшая щель, а замок был выбит. Ей даже страшно не было. Она толкнула дверь и вошла в помещение. На полу лежал Джо. Его глаза были закрыты. Она усмехнулась. «Неужто сдох?» — подумала она. Джо не двигался. Пэм подошла поближе и взяла его за запястье. Нащупала пульс. «Ты всегда был живучим, сука». Вдруг в голову пришла еще одна мысль: а что, если закончить чье-то грязное дело и добить эту скотину? За последний месяц он ее порядком заебал своей любовью к чистоте и постоянной игрой в прятки со своими криминальными дружками. Да и вообще, насколько я понимаю, она давно хотела от него избавиться. Но ведь все как всегда упиралось в деньги. А бабло ей нужно было позарез. Пэм и дня прожить не могла без новой шмотки. А он давал ей всего десять штук в неделю. Откладывать эта тупая блондинка, конечно же, не догадывалась. Пэм ненавидела секс с этим уродом, но приходилось под него ложится. И вот теперь он лежал перед ней на полу, беззащитный и недвижимый. Что оставалось делать? Она пошла на кухню за пакетом. «Удушить, — подумала она, — это, как ни крути, оригинальнее ножа».(далее…)
Недавно Лев Пирогов взял . Событие это так и могло бы остаться незамеченным, потому что бывшие монстры постсоветского постмодернизма (это Пирогов и Курицын) ныне утратили свою харизму. Потерялись, притихли и сдулись. Я бы не говорил так, если бы не считал себя в определенном смысле наследником их заветов. Но поскольку и тот, и другой в свое время впечатлили мою юношескую неокрепшую психику, я считаю вполне возможным сейчас «поговорить об этом». К тому же говорить особенно больше как-то и не о чем. Ну не про газ же на Украине писать, в самом деле, не про падение рубля и не про войну в Израиле. И не комментировать слухи, будто я стал новым главным редактором женского глянцевого журнала JOY. Все эти темы не темы для Перемен. (далее…)
Там, где у опор линий электропередач преклоняет свои облака синее небо.
Где балки переходов, словно рёбра огромных змей, образуют пустые коридоры.
Где самолёт, летит высоко в небе, когда из-за облаков выглядывает золотое солнце.
Где стаи птиц, взмывают в серых просветах между многоэтажными домами.
Там, в огромных залах, наполненных пустотой.
Рождается единственное слово — одиночество.
Я с радостью представляю читателям сего замечательного блога небольшой рассказ, автором которого является милое и безобидное существо всего 16-и календарных годков от роду. Она наивная провинциалка, автор чудес и просто добрый человек перемен, свято верующий в Бога. Её рассказ насыщенный глубокими образами, мрачными картинами увядающего города и непредсказуемыми сюжетными ходами, является не столько развлечением, но настоящим инструментом в познании мира современного подростка.
Звучит колокольный перезвон. Торжественная, светлая музыка Монтеверди. Оркестровые аккорды льются будто бы из огромного, установленного в глубине сцены монитора, на котором пылает оранжевое солнце – горячий лучистый абсолют. Вступает хор, образуется полумрак. Из этого полумрака медленно спускаются вниз по лестнице хористы в широких темных одеждах. На затухающем звуке свет окончательно гаснет, а после паузы – загорается вновь, очень ярко. Опомнившись от вспышки, зритель видит, что хористы лежат на лестнице. Одежды хористов распахнуты, из-под них идет кровь.
Философ Мишель Фуко в своей работе «О других пространствах. Гетеротопии» констатировал: несмотря на научно-технический прогресс, позволивший значительно продвинуться в освоении пространства, оно (пространство) все еще остается до конца не познанным, не понятым и не десакрализованным. Время – было десакрализовано еще в XIX веке. Пространство же сохранило практически все свои сакральные качества и потенции, в том числе возможность оказывать меняющее воздействие на человека и на человечество.
Художник Олег Кулик, вслед за Мишелем Фуко, тоже считает, что «любое пространство способно стать храмовым и культовым, включить нас в себя, меняясь и меняя тем самым наше сознание». Эту мысль он высказал в документе под названием «Опыт пространственной литургии», двухстраничной записке, в которой дается краткое определение совсем недавно придуманного Олегом Куликом нового жанра современного искусства. Жанр так и называется – «пространственная литургия».
Речь идет о создании так называемого «сакрального пространства» (Олег Кулик начал заниматься этой темой еще во время подготовки проекта «Верю») — тщательно проработанного и срежиссированного театра, все происходящее в котором организуется так, чтобы оказать на зрителя определенное психологическое воздействие. Делается это с помощью неких четко локализованных объектов, а также световых и звуковых решений.
Олег Кулик пишет: «В современном искусстве уже есть жанр, работающий по преимуществу с пространством – это тотальная инсталляция, впускающая зрителей в себя, делающая их участниками некоторой процедуры, то есть частью себя. Пространственная литургия отличается от нее тем, что ставит сверхзадачей стать частью зрителя, обрести свои рамки, найти единственное и неповторимое качество в его/ее сознании, изменяя это сознание».
Слово «Литургия» с греческого переводится как «служение», «общее дело» и выбрано Куликом не просто так. Оно подчеркивает, что речь идет о сакральном измерении пространства, то есть таком измерении, которое невозможно рационально осмыслить и определить. «Нас не будут здесь интересовать космические, мистические пространства, пространства «атмосферное» и «несоставное» в буддистской терминологии. Наш интерес находится исключительно на пересечении двух значений сакрального измерения – эстетического и религиозного», — сообщается в документе.
Одна из целей «пространственной литургии» — позволить человеку (зрителю) испытать настоящий катарсис, – то самое очищающее переживание, которое рождается на стыке эстетического и религиозного начал. «Речь не идет о какой-либо конфессии (это личное дело каждого). Речь идет о том внутреннем пространстве, что имеет место в каждом из нас и не перестает запрашивать о смысле жизни и прочих иррациональных вещах. Это внутреннее пространство очень отзывчиво на трансформации пространств внешних и резонирует в ответ».
Автор картины — Алексей Исаев. Эта техника называется ««. Есть несколько таких отпечатков разных цветов. А если есть отпечатки, то должна быть где-то и печать. Логично? Но только вот где…
А вот «Ворон» Эдгара Алана По в оригинале и в различных переводах: (это значит буквально: «она не будет больше отпечатана, никогда больше», — так полагает Эдгар По).
Задача вечера — выбрать самый красивый и при этом близкий к оригиналу.
К железнодорожному переезду подъезжает машина. Шлагбаум опущен, горит красный свет. Машина останавливается. За кадром слышен приятный женский голос.
Женский голос: Вам сегодня будут сниться плохие сны. Вы должны остерегаться любого шороха, любой тени или любого намека на шорох или тень. В полночь Вам стоит позвонить своим близким и узнать, как их дела и все ли в порядке…
Из машины раздается мужской голос.
Мужской голос: Нэнси, послушай, я не знаю, что ты имеешь в виду… Да! Ты хочешь это услышать? Ты точно хочешь?!.. Да!! Я просто хотел трахаться!.. Теперь ты довольна? Ты это хотела услышать?.. Алле! Алле, твою мать!.. Сука! Женский голос: Несмотря на низкое атмосферное давление Вы будете чувствовать себя прекрасно. Теперь к декабрьским любителям пострелять из лука по пустым консервным банкам. Не обращайте внимания, если Вам будут хамить, иначе Вы только привлечете к себе лишние неприятности…
Салон автомобиля. В нем сидит прилично одетый мужчина лет 30-ти. Он безмятежно смотрит на свой мобильный телефон, который он держит в правой руке. Вдруг выражение его лица резко меняется, и он начинает яростно колотить мобильником по приборной доске.
Мужчина: Сука! Сука! Сука!!..
Затем он отбрасывает свой сотовый в сторону. Тот падает рядом на пассажирское сиденье.
Женский голос (радиоведущая): … служит нам поводом для того, чтобы в очередной раз поднять вот эту так называемую «красную трубку» и выслушать одного из наших уважаемых слушателей. Алле. Алле-о-о. Дозвонившийся: Алле! Радиоведущая: Здравствуйте! Как вас зовут? Представьтесь, пожалуйста. Дозвонившийся: Меня зовут Алек. (кашляет) Алек Броснан. Радиоведущая: Так, что поведаете нам сегодня, Алек? Дозвонившийся: Рассказать хочу о том, как мы однажды с другом с моим ходили в этот клуб известный… эээ… Ну как его… Название на «Бэ»… Радиоведущая: Бэрквуд, что ли? Дозвонившийся: Да-да, вот. Бэрквуд. Это вчера было… Ну если не считать всех мелочей… Можно сразу к сути перейти. Зашли мы, короче говоря, в клуб. Подходит к нам верзила такой здоровенный, начинает спрашивать, не геи ли мы и так далее. Ну я вообще не голубой и никогда им не был. А мой друг тем более! Ну, это просто мой друг, вы понимаете… Радиоведущая (сдерживая смех): Ну естественно, Алек. Но в наши дни постоянно такие проблемы возникают, вроде тех что, мол, раз ты голубой, то на тебе, получи. Дозвонившийся: Да-да. Ну вот он у нас и спрашивает. Говорит: такого-то и такого-то голубого здесь не видели? Мы вообще не сразу вкурили, что здесь происходит.
Мужчина достает пачку сигарет и закуривает. Начинает внимательно слушать радиотрансляцию.
Дозвонившийся: Я говорю, что мы не голубые и никаких геев здесь не видали. А этот удолбыш… Радиоведущая: Э-э… Алек, дело в том, что у нас в эфире запрещена ненормативная лексика… Дозвонившийся: Ах да, извините… Не подумал… Ну так вот. Этот… э-эм… верзила подозрительно смотрит на нас и начинает что-то трындеть по поводу дискриминации. Потом этот тип заявляет нам, что если мы не хотим проблем, лучше просто заплатить ему, как он выразился, «энную сумму». Я, что естественно, поинтересовался, с какой стати мы ему дань тут должны выплачивать. Он повторил свою просьбу, уже более настойчиво. Говорит, мол, деньги мне нужны, и лучше, чтобы мы их ему дали, потому что иначе… И тут он поднимает свою правую руку и другой такой же огромной ручищей поправляет свое кольцо на безымянном пальце, представляете картину? И тут – не поверите! – подбегает педик… Радиоведущая: Э-э… Дозвонившийся: … в смысле голубой, берет этого бугая под руку и говорит, чтобы тот больше не тратил на него денег и что им лучше уединиться! Вы представляете?! Этот мужик оказался самым настоящим геем! А еще свое кольцо нам показывал! Да он с тем пидорасом, наверное, уже обручился… (раздаются короткие гудки)(далее…)
Решительный шаг вперед — это хороший пинок сзади
народная мудрость
Я возненавидел это человеческое качество еще в младенчестве. Выглядывая из-под стола, в глубине души я матерился, когда видел таких людей. По жизни они идут той дорогой, куда их посылают пинки под зад. Раз пинок, два пинок – а они все молчат и корректируют свой курс в соответствии с тем адресом, куда их шлют ежечасно. Будь они лошадьми, они вряд ли бы скакали на свободе по ветреным полям. Стойло и ограда в одну десятую квадратной мили были бы для них наилучшим пристанищем. И кто же что попутал, что эти твари божьи родились людьми? Таких людей уже слишком много. Нам кони нужны.
Будучи в здравом уме и положительном настрое духа, они готовы подставлять свой зад под любую кирпичную палку. Я бы понял их, если бы самобичевание доставляло им удовольствие. Я бы сказал: «Вы ненормальные», — но не осудил бы их. Но суть таких людей заключается в том, что они, забитые до полусмерти со своего собственного же согласия, стонут и жалуются на жизнь, пускают слюни и пытаются ухватиться за твою ногу, тем самым увлекая тебя на эту шаткую равнину. Когда человек, боящийся постоять за свои права, говорит, что таковы его жизненные принципы, минимальное, что мне хочется, — так это блевать. Блевать безудержно и на все четыре стороны. Эти ходячие приспособленцы с каждым днем вселяют в меня все больше и больше ненависти к миру. И, дабы от этого отвлечься, я все больше и больше становлюсь буддистом. Без веры в Будду, конечно, но по общему мировоззрению и мироощущению.
Причем, здесь есть и свой цимус: эту бездумную массу потакателей нужно постоянно одарять все новыми и новыми пинками, иначе она придет в замешательство и еще, чего доброго, начнет думать, а это — неминуемо приведет к катастрофе. Да, подставлять жопу под плеть чужака — это, безусловно, лучшее, чего достигла эволюция человека за последние два тысячелетия. Эпицентр этого синдрома, как мне кажется, располагается на территории славян. В частности, в Беларуси. Уроженцы этой земли – безвольные, слабохарактерные зомби, готовые терпеть правительственные шашни до гроба своего. Не поверите, но некоторые даже умудряются назвать борьбу за свои права превышением полномочий. Жутко жить среди таких людей. Постоянно приходится кого-то пинать. А иначе пнут тебя. Вот такой вот выбор.
Вообще, звуковые точки входа — это отдельная тема для разговора (как и обонятельные и осязательные точки входа). Здесь скажем о них только вскользь, что все данные в этой работе характеристики визуальных проходов вполне можно метафорически присвоить и звуковым, и всем другим проходам — то есть любая точка входа обладает признаками поэтичности, возвышенности, мерцания, отражения, кульминации красоты. В музыке может быть, например, вихреобразное нагнетание различных, казалось бы, несочетаемых между собой звуков — нагнетание настолько плотное, органичное и гармоничное, что кажется, будто все посторонние звуки вокруг начинают чудесным образом вписываться в музыкальную пьесу.
Множество звуковых точек входа, например, содержит песня группы Pink Floyd «Astronomy Domine» в ее каноническом исполнении, записанном в 1967 году и выпущенном на альбоме «the piper at the gates of dawn» (замечу, в других версиях этой песни гораздо меньше точек входа!). Да и весь этот альбом наполнен разнообразными звуковыми ходами и проходами…
Вот эта песня:
Здесь очень большую роль играют аллитерации, присущие стихам Сида Барретта.
Lime and limpid green the second scene
The fights between the blue you once knew
Floating down the sound resounds
Around the icy waters underground
Jupiter and Saturn,
Oberon there on the run Titanian,
Neptune, Titan, stars can frighten
Winding signs flap
Flicker flicker flicker flam pow pow
Stairways scared and death rules there
Blindman limpid green the sound surrounds the icy waters on the
Lime and limpid green the sound surrounds the icy waters on the ground
Ниже привожу этот текст в литературном переводе Глеба Давыдова, который он мне предоставил для этой публикации, за что я выражаю ему благодарность (я обещал написать, что думаю об этом переводе, и вот что: перевод хорош, хотя и не совсем точно передает образы оригинала и добавляет новые, которых в оригинале нет, но в нем хорошо слышно главное — множество аллитераций):
Лимонный призрак близок в сотне сцен
Битвой ты бы не был с неба нем,
Топко низко звуки звучно
Вкруг подземных вод из снега.
Сатурн, Юпитер, Оберон,
не он в побеге с неба,
Нептун, Титан, пугают звезды стаю
Взвились знаки взмахом
Крыльев, крыльев, крыльев ложь — мощь — …мощь
Лестничные страхи смертью движут взмахи.
Призрак слеп и зелень звука и округа вод из снега под
Лимонным призраком из звука вкруг подземных вод из снега
Подземелье, снег, вода, округа
Вне музыкальных произведений звуковая реальность тоже предлагает нам постоянно точки входа, но эти звуковые точки входа доступны для осознания и использования в основном людям, для которых слух — основной инструмент получения информации о мире (слепых) или составляет предмет постоянных занятий и внимания (музыкантов, композиторов, поэтов, звукорежиссеров и т.д.) Другим же людям проще все-таки проникнуть в бесплотный мир через визуальные проходы.
Вчера ужинал с человеком, известным в Блоге Перемен под именем Вениамин Бог. Как только мы сделали заказ (рыбу барракуду и к ней бутылку недорогого, но приличного испанского вина Monte Alina Sauvignon Blanc), речь зашла о том, что в воздухе сейчас впервые, может быть, за последние лет семь запахло, наконец, переменами. Это не то чтобы предчувствие гражданской войны, витавшее над страной в конце 80-х, и не анархический рейв 90-х. Это новое. Но, по всей видимости, не меньшее по масштабам.
Я всегда был абсолютно аполитичен. Не из принципа даже, а просто потому что политика была мне как-то неинтересна. Я понимал, что политика – лишь рябь на воде, поверхностное проявление более глубоких метафизических процессов. И процессы эти сами по себе вызывали во мне куда больший интерес, чем их внешние проявления.
Так получилось, что я от природы очень сильно их чувствую, эти процессы. Они сказываются на мне. Но не так, как на политиках, бизнесменах и прочих социальных элементах. А, скорее как на ком-то, кто эти процессы запускает и иногда уже теряет над ними контроль.
Так было, например, во время дефолта 1998 года. Ну что мне, казалось бы, до этого? Ведь лично я не потерял тогда ни копейки (у меня не было никаких денег, я был студент). Но всю осень, и всю зиму после этого дефолта я ходил в глубочайшей депрессии. Непонятно, как выжил. И причина этой депрессии была совсем не в дефолте и его последствиях, а в том, что было причиной того дефолта.
Сейчас происходит нечто похожее, но не то. Я чувствую себя очень хорошо. Мне нравится то состояние природы, которое вызывает у общества «кризис». Давно пора.
Вениамин Бог спросил меня, кем я вижу себя, случись сейчас революция, и мне бы пришлось играть в политические игры? Какова будет моя роль? И я, не задумываясь, ответил: . Вот человек, который вдохновляет меня в контексте политических перемен.
Великий поэт, превративший свою жизнь в литературную мистификацию. Беспредельно любимый женщинами эстет, аристократ, дуэлянт, циник, романтик. Пьющий вино из черепа девственницы, носящий ботинки из человеческой кожи. Всячески стирающий границы между поэзией и реальностью.
Автор , ставших известными всей Европе. Создатель термина «политика красоты» (за один этот термин он уже заслуживал памятника в центре Рима). Любитель восточной роскоши, распутных красавиц и собачьих бегов. Негодяй и аферист, чья репутация была более чем сомнительна. Главный декадент Европы начала XX века, который за свои скандальные театральные постановки был даже отлучен от церкви…
Но самое интересное началось во время второй мировой войны. Д’Аннунцио становится фронтовым корреспондентом итальянских газет, пишет свои репортажи в стихах. Патриотизм этих стихов настолько велик, что итальянский народ выучивает их наизусть. Вернувшись в Рим, поэт выступает перед публикой, демонстрируя непревзойденное ораторское искусство. Свои речи он произносит, облачившись в древнеримскую тогу. Именно тогда возродился жест легионеров. Аннунцио приветствовал своих слушателей этим жестом. Еще до Муссолини и Гитлера.
Вскоре Аннунцио становится капитаном действующей армии и снова едет на фронт. Воевать с Австро-Венгрией. На фронте теряет глаз, но после окончания войны, когда, казалось бы, любой заслуженный вояка мог бы уже успокоиться, он пишет: «Чувствую зловоние мирной жизни».
И жизнь как бы отвечает ему на это: в результате несправедливого, по мнению многих участников войны, послевоенного передела в городе Фиуме начинается восстание. Д’Аннунцио по собственной инициативе собирает отряд бывших однополчан, захватывает мятежный город и объявляет его Независимой Республикой. Так сложилось, что в армии этот военный поэт был в то время очень популярен. Поэтому правительственные войска, окружив город, целый год еще не вторгались в него, а многие даже перешли на сторону поэта.
Город-порт Фиуме становится самым странным государством в мире. Весь год он кормится пиратством и вообще являет собой удивительное зрелище: смесь диктатуры, анархии и отборного декадентства. Аннунцио написал конституцию в стихах, сделал министром иностранных дел поэта-анархиста Кохницкого, а министром культуры – композитора Артуро Тосканини. И объявил музыкальное образование — обязательным. Ну? Вы еще читаете? Читайте дальше! (далее…)
Сегодня был день Николая Чудотворца. Меня некогда просто поразило Место Силы Олега Давыдова №52, Ижеславль, в котором много внимания уделено этому святому.
В Ижеславле процветает культ Николая. В частности, там практикуют совершенно языческий обряд. Скульптуру Николы размером с человеческий рост выносят из храма и совершают водосвятный молебен и крестный ход. Особенно хорошей приметой народ считает «поднырнуть» под несомого над толпой Николу.
Так кто же такой Никола? Вот цитата:
Я уже здесь говорил (и не раз), что с приходом христианства русские боги перешли на нелегальное положение. Один из них, самый любимый народом, стал действовать под псевдонимом Николай Мирликийский. Я называл его Волосом, богом скота и богатства. Это вполне допустимо, но вовсе не обязательно. В конце концов, что мы знаем о Волосе? Очень мало, почти ничего, если опираться на прямые исторические свидетельства. Но мы кое-что знаем о том, каким этот бог должен быть. У каждого в душе есть это архетипическое знание. И не так уж и трудно вытащить его на свет божий из глубин коллективного бессознательного. Особенно, если воочию видишь такие радения, как в Ижеслвле.
Ну, действительно, разве же эти вот русские люди, подныривающие под носилки с Николой, совершающим процессию вокруг церкви, знают что-нибудь определенное об изуверских поступках епископа Николая? Нет, разумеется. Если бы знали – может быть, ужаснулись бы. Они только знают, что в отдаленные времена этого бога (так на Руси называли любую икону) Николу вот так же несли богоносцы, их предки, и в результате село спаслось от морового поветрия. Знают также, что в более близкие (но тоже вполне незапамятные) времена, когда деревянная церковь в Ижеслале сгорела, на пожарище целой осталась только вот эта самая икона. Ну и, конечно, они уверены (допускают), что, если поднырнуть под Николу, когда он шествует вокруг церкви, то все болезни, напасти и горести, которых в жизни так много, уйдут. Потому что этот Никола – Чудототворец. Он не раз уже помогал этим людям. А не им, так их родственникам, односельчанам, приезжим. Есть живые примеры, их все знают. Исцеления происходили (и происходят) у всех на глазах. И сегодня произойдут. Кто же их совершает? Тот Никола, которого чтят в Ижеславле, а отнюдь не далекий епископ, имя которого чисто случайно оказалось похожим на имя русского бога.
В духовной жизни каждого человека наступает такой момент, когда он приходит к убеждению, что зависть порождается невежеством; что подражание — самоубийство; что человек, хочет он того или нет, должен примириться с собой, как и назначенным ему уделом; что какими бы благами ни изобиловала вселенная, хлеба насущного ему не найти, коль скоро он не будет прилежно возделывать отведенный ему клочок земли.
Силы, заложенные в нем, не имеют подобных в природе, и лишь ему самому дано узнать, на что он способен, а это не прояснится, пока он не испытает себя.
Верь себе! Нет сердца, которое не откликнулось бы на зов этой струны. Прими то место, которое было найдено для тебя Божественным провидением, прими общество своих современников и связь событий. Так всегда поступали великие люди; как дети, они отдавались во власть гения своих юных лет, невольно тем признавая, что их сердце — вместилище абсолютно истинного и надежного, что истина действует через их посредство и проникает все их существование. Мы же — взрослые мужи, и нам следует совершенно осознанно принять ту же трансцендентную судьбу; и станем мы не нищими духом, не калеками, забившимися в защищенный от ветров уголок, не трусами, панически страшащимися потрясений, но проводниками человечества, его спасителями и благодетелями, подчинившими себя Всемогущему и вступившими в бой против Хаоса и Тьмы. (далее…)
Журнал "Перемены" в ВК >>
Вы можете поблагодарить редакторов Перемен >>