С прошедшим ЖД!

Интересно, кто будет ближе к истине. Напишите своё виденье, свою фантазию, своё отношение к этому снимку. Давайте поиграем…

В Индии нет моды, только вечные ценности, и это делает индийскую рекламу искусством. Божественное пронизывает все – от болливудских блокбастеров до брэндинга. Они не замусоривают свое сознание Кока-Колой – они раскрашивают красивым логотипом свой дом и иногда ее покупают, но она не станет «истинным наслаждением» и культурным символом. Их духовные ниши не пустуют, и они не ищут счастья в потреблении.
Главные бренды в Индии – это Боги. «Om Shiva Cafe», «Shiva Holidays». «Samsara travels», «Good Karma Export», «OM guest house», «Ganesh Enterprises» — зачем что-то придумывать, брэнд-коды, уникальные торговые предложения, какие-то отличия? Восточная культура не индивидуалистична. У них нет западного стремления — победить, обогнать, доказать, что ты лучший, первый, залезть на самую высокую гору или создать самые высокотехнологичные шнурки. Искусство там служит не отделению и отличию от других, «самовыражению», а объединению, стремлению к имперсональному. Талант – это всего лишь лучшая возможность транслировать божественное. Брэндинг – приобщение к божественному брэнду, к большей силе. Возможно даже что слово «искусство» не имеет смысла; там искусство – все, от того, как женщины носят сари и рисуют на рассвете узоры у входа в свой дом, до надписи «не плеваться» на железнодорожном вокзале.

Тысячелетняя культура оставляет Кока-Колу на обочине.

Что касается графической стороны вопроса – Индия как всегда не влезает ни в какие рамки – смотрите сами!

Cмотреть: проект Street Graphics.India

и постоянно пополняющаяся коллекция индийской уличной графики на фликре

Очередной раз тоскливо вглядываясь в журнальные полки, про себя заметила: «Нет живых журналов, больше нет…» Но на днях нам пришло письмо со ссылкой на отличный журнал: концепция, подборка тем, только во внешнем виде демо, иногда проскальзывала сырость и трэш, но это особый кайф, чувствуешь вот он — свободный самиздат настоящего, живой и жизненный. Журнал называется «Passager». Обложки:

Эльвира, подстриженная под «каре» . Мы, бывшие выпускники, всем классом пришли к ней в гости. Кто-то сделал пирамиду из стульев. Она с грохотом развалилась. Эльвира начала орать и рыдать, у неё началась истерика. Мы стали расходится, некоторые убегать. Эльвира кричала, что это она нам аттестаты сделала и какая она добрая, а мы – неблагодарные, ничего ей не подарили. Кто-то сказал – Да заткнись ты. Кто-то покрутил пальцем у виска. Она продолжала то орать, то рыдать, потом упала на пол. Распластавшись на полу, продолжала рыдать. А мы уходили. Ей не помогли. Ни один человек.

У меня очень болит правый бок. Правый бок и левая нога. Боль не покидает меня с тех самых пор, как этот дрянной наркоман-мексиканец своими трясущимися лапами пытался заплатить мною за чашку кофе в забегаловке и надорвал меня… Сейчас боль уже не такая острая, но все же не менее сильна, чем тогда. Он поранил меня сразу в двух местах, будь он неладен… Впрочем, он и так, наверное, уже не ладен, потому что долго такие придурки не живут. За те восемь часов, что я провела у него в кармане, чего я только не натерпелась… Идиот!

Дело было рядом с мексиканской границей: полицейская тачка за стеклянными стенами бара, испуг наркомана, отраженный в глазах бармена, острая боль. Я зажата в кулаке. Полицейские надевают на мексиканца наручники. Бармен требует заплатить за кофе, полицейский отбирает меня у мексиканца и швыряет на стойку! Четыре царапины, десять переломов и два незаживающих шрама… Так больно мне было разве что только в те минуты, когда меня печатали…

Да, эти шрамы достались мне, когда я была совсем еще молода. Всего две недели, как меня отпечатали и из Федерального резерва отправили в банк. Я сидела в банкомате и первые пару дней вообще ничего не понимала. Помню только, чувствовала себя очень приятной, прямо-таки наслаждалась своей прямотой и чистотой. Рядом со мной лежали еще десять таких же свеженьких, как я, долларовых банкноты, и мы мечтали о большом и красивом будущем!

Ведь даже мы, однодолларовые банкноты, мечтаем о том, чтобы прожить эту жизнь ярко… Я, например, хотела стать частью бумажника какого-нибудь приятного во всех отношениях засранца, и чтобы он радостно потратил бы меня и еще нескольких моих подруг на цветы для какой-нибудь милой красотки… Ну и, конечно же, чтобы подобные случаи на моем веку выдавались постоянно! Но… Реальность оказалась намного суровей.

(далее…)

Открылся сайт альтернативного литературного гида newReview.ru. Там можно найти рецензию на книгу «Таба Циклон» Дани Шеповалова (а также «лабораторную» рецензию и интервью с автором) и рецензию на книгу «Дао Винни-Пуха» Бенджамена Хоффа. Проект сайта изначально был задуман с целью переменить взгляд на современную литературу. Получается это или нет — решать Вам.

cgsphere.com — может, и не самый амбициозный проект Ричарда Розенмана (Richard Rosenman), зато принять в нём участие может любой желающий. Суть проста: надо сделать сферу. При помощи любой 3D-проги и любого визуализатора. Да, просто тупо смоделировать сферу, фундаментальный 3д-примитив, но есть одно небольшое но — это должна быть ирреальная, невообразимо крутая пиздец-чё-за-сфера.

Фото — Сymagen

**

Fetish and Noire by Michele Marchese neroerotico.com/

**

Премилый блог blogs.putalocura.com/mundorarito

**

И напоследок: гипертекстовый МАНУАЛ ПО КИБОРГСЕКСУ

«Илья Кормильцев умер в Лондоне 4 февраля в 10 часов утра. Перед смертью он произнес шахаду, повторяя по-арабски исповедание исламской веры за своим другом, живущим в Великобритании русским мусульманином, который был с ним в дни болезни и на руках которого Илья умер.

Илья Кормильцев шел к этому всю свою сознательную жизнь. Еще в советские годы, будучи далеким от Ислама, а, возможно, и от религиозности как таковой, Илья настолько глубоко прочувствовал фундаментальную несправедливость человеческого сообщества, настолько глубоко понял изъян в устройстве окружающего нас мира, что превратился в духовный символ для многих людей, несущих в своем сердце протест. Он стал вождем интеллектуального протеста, того, который стоит выше оптимистических ожиданий, связанных с переменами. Кормильцев и Цой вдвоем, но совершенно по-разному, стали воплощением духа времени. Цой – это новое экзистенциальное осознание своего одиночества в мире, которое приходит к молодому человеку после того, как для его поколения умирает слепая вера родителей и не работает больше врожденное доверие обывателей к системе. Цой – это новое мужество, рожденное отчаянием, но вместе с тем и побуждение к действию: он не рвет с социальной сущностью личности, он не перечеркивает веру в Историю.

Кормильцев в какой-то мере стоит над схваткой, но не как сноб, презирающий все стороны конфликта. Он открывает себе и тем, кто следует за ним, что проблема не в частной ошибке той или иной партии, а в глобальном дефекте самого устройства жизни. «Время перемен» для него ничего не значит, потому что сами эти перемены никуда не ведут. «За красным рассветом – розовый закат», – вот что такое для Кормильцева перемены!»

Читать полностью статью Гейдара Джемаля на смерть И.К.

Все события документальны и произошли с автором.

Я решила полюбить людей. Просто потому что другого выхода нет. Ненависть вредит пищеварению, если конечно не давать ей выхода. Но убийство перед обедом может спровоцировать неприятности за ужином. Короче решила начать любить.

Для начала я серьёзно проспала на работу. Открыв глаза, я долго следила за беспечным кружением пылинок в столбе солнечного света. Полноценный сон и неторопливое пробуждение позволяют телу настроится на любовный лад.

На улице был мороз. Лёгкие льдистые облака свешивали свои курчавые белые хоботы в заводские трубы. Как будто пили что-то оттуда. «Примёрзли, небось, уже к этим трубам» — пожалела я облачка. И тут же похвалила себя за первое проявление любви. Конечно, в электричке было тесно. Большая женская грудь давила мне на горло, тысячи боков и локтей мучительно лезли под рёбра. Чья-то рука с интересом ощупывала мою попу. Кругленький дядя с отвисшими щеками лез ко мне в сумку и отчаянно вонял потом. Я попыталась полюбить здесь что-то. Это было нелегко. Я подумала о пищеварении и повнимательнее вгляделась в человеческое тесто — слепленные в кучу носы, брови, щёки. Преобладали прыщи, рыхлые красные носы и сиреневая помада. Над помадой порхали русые пушистые ресницы. «Красиво», – подумала я, – и почувствовала, как осторожно ступая мягкими лапками по моему желудку прошлась Любовь.

(далее…)

29 Января, в 19:00 состоится мастер-класс куратора Антонио Джеуза. Проект Московского музея современного искусства «История Российского Видеоарта» задуман как многолетнее научное исследование этого феномена в России. Проект предусматривает три части – или три тома. В этот раз Московский музей современного искусства представляет проект «История Российского Видеоарта – Том 1» — первую в своем роде выставку отечественного видеоарта такого масштаба — представляющую работы художников с середины 80-х до конца 90-х гг.

Если хотите увидеть это своими глазами, то вам сюда — выставочный зал музея современного искусства (Ермолаевский переулок, 17) на выставку «История российского видеоарта. Том 1».

Вход свободный!

Подробности здесь

Подсмотрено у Savarasati

23. 15

Дожились, ночую на вокзале. А что делать, приходится. Но мне даже нравится. Романтика. Ну а вокзальная романтика это что-то. Мне всегда нравились звуки вокзала: скрипы, постукивания и скрежет железнодорожных составов, ну а каркающий женский голос, что-то объявляющий и уходящий эхом в даль вообще ни с чем не сравнить. Никогда не разберёшь толком, что она там бормочет. А засыпать под музыку колёс, это просто сказка.
Люблю стоять на перроне и смотреть в даль, как рельсы, ведущие в даль, сходящиеся в одну точку на горизонте, и всё это опутано колоссальной паутиной проводов. Столбы и отвесы, всякие загадочные знаки, светофоры и мигающие лампочки, увлекающие своими огоньками.

23. 45

Сегодня волею судьбы, мне приходится ночевать на вокзале. Сижу я на единственном свободном месте. Так как все остальные места заняты барыгами (барыги – это торговцы, челноки, мотающиеся в Китай за товарами, прим. авт.) с Комсомольска, Владивостока, Уссурийска, Хабаровска и других городов. Нашёл себе место под лестницей, слева сидят пять бомжей. Первый от меня вроде не бомж, но всё же … жутко воняет, но это похер, принюхался нормально. Кругом сидят барыги: кучками по семьям, по группам, по двое по трое, едят и пьют, едят и пьют. А я голодный, сижу, радуюсь, улыбаюсь, пусть хоть им будет хорошо. Пусть отдыхают и расслабляются, им предстоит ещё долгий путь к своим семьям. Баулы стоят выше головы, постоянно хлопает дверь, раздражает. Китайцы снуют туда сюда, удивляюсь ну какого лешего им тут делать? Понимаю, мы к ним, ну а они то чё сюда лезут, — наверно по той же причине…
Гудят поезда. Выходить не хочу. Холодно. Подозрительно смотрят менты, помахивая своими дубинками.

0. 00

Бомжи проснулись. Смотрят печальными обречёнными взглядами. Пишу на коленях. Неудобно. Улыбаюсь.

(далее…)

По электронной почте получен пресс-релиз, в котором сообщают об открытии выставочного проекта Олега Кулика «ВЕРЮ» (открытие состоится 24 января в 15.00 в арт-центре «Винзавод»). Пресс-релиз пестрит невероятными банальностями в духе журнала «Молоток» (один из организаторов выставки — главный редактор этого богомерзкого издания — Федор Павлов-Андреевич, он же — Федя Молоток).  Цитата: «Выставка продемонстрирует размышления актуальных художников о взаимодействии искусства и тех интимных, сакральных переживаний, которые дают человеку силы жить и быть художником».

К письму приложено несколько иллюстраций. Они интересны. Вот некоторые:

**

**

**

**

**

Опять цитируем: «Выставка, открывающаяся в числе первых проектов в рамках 2-й Московской Биеннале Современного Искусства, станет одним из важных арт-событий Москвы начала 2007 года. Это манифест новой ситуации в современном искусстве, тех перемен, которые сегодня происходят на нашей арт-сцене». Список участников «ВЕРЮ» и их проектов лежит в вордовском файле тут.

Кстати, Даня Шеповалов на днях рассказал забавную историю. Мама Дани — профессиональный астролог. Некоторое время назад великий русский художник Олег Кулик заказал маме последнего великого русского писателя персональный астропрогноз. Больше всего Олега волновало, говорят, следующее: потребуется ли ему в предстоящем году отвечать лично перед Владимиром Путиным за ситуацию с современным искусством в России или нет. «Нет, — успокоила художника Данина мама, — все будет хорошо».

Давайте быть несовершенными, потомучто совершенство не вызывает эмоций!