ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ

Мифопоэтика Достоевского

Наиболее полно мифопоэтика «страшного мира» выразилась, впрочем, не у «ясных» французов, а у «мрачного» Ф. М. Достоевского.

Мифопоэтические мотивы пронизывают все творчество Достоевского; их осмыслению посвящены работы самых разных авторов: от Н. А. Бердяева, характеризовавшего мир Достоевского как «мир огненных человеческих отношений» до В. Н. Топорова, описавшего мифопоэтику «петербургского текста», где Петербург Достоевского был представлен как преисподняя («Петербург — бездна, «иное» царство, смерть», но «творчество … всегда происходило над бездной, во всяком случае то, что связано с высшими взлетами художественного, научного, философского и религиозного гения»).

Такое проникновение мифопоэтических мотивов в творчество Ф. М. Достоевского было обусловлено его ранним детским переживанием, создавшим предпосылки для развития всей его психопоэтики:

«Когда я в детстве жил в Москве в больнице для бедных, рассказывал Достоевский, где мой отец был врачом, я играл с девочкой (дочкой кучера или повара). Это был хрупкий, грациозный ребенок лет девяти. Когда она видела цветок, пробивающийся между камней, то всегда говорила: «Посмотри какой красивый, какой добрый цветочек!» И вот какой-то мерзавец, в пьяном виде, изнасиловал эту девочку, и она умерла, истекая кровью. Помню, рассказывал Достоевский, меня послали за отцом в другой флигель больницы, прибежал отец, но было уже поздно. Всю жизнь это воспоминание меня преследует, как самое ужасное преступление, как самый страшный грех, для которого прощения нет и быть не может…»

(далее…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ

7. Пушкин и Дионис

Я музу резвую привел

И как вакханочка резвилась…

А. Пушкин, «Евгений Онегин», гл.8, III.

Вот отзыв о Пушкине члена Общества соединенных славян И. И. Горбачевского (1800 – 1869), содержавшийся в письме Горбачевского другому участнику гвардейского мятежа, М. А. Бестужеву (1800 – 1871): «нам от Верховной Думы было даже запрещено знакомиться с поэтом Александром Сергеевичем Пушкиным, когда он жил на юге. И почему было прямо сказано, что он по своему характеру и малодушию, по своей развратной жизни сделает донос тотчас правительству о существовании Тайного общества. И теперь я в этом совершенно убежден…» (далее…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ

Непосредственное отношение к снабжению русской армии, в том числе во время войны с Наполеоном, имел отец А.С. Пушкина Сергей Львович.

«Начиная с 1802 года, он служил в Москве в штате военного комиссариата, который ведал вооружением и обмундированием армии. С 1811 года он – военный советник комиссариатской комиссии. К началу Отечественной войны в Москве были сосредоточены огромные запасы вооружения и воинского имущества, которые надо было вывезти с приближением неприятеля. 20 августа комиссией был получен приказ об эвакуации. Воинское имущество было погружено на 1700 подвод и 23 барки и отправлено по Оке в Нижний Новгород. Прибыла сюда в полном составе и Московская комиссариатская комиссия, которая была переименована здесь в Нижегородскую. Об этом рассказывают документы Центрального военно-исторического архива. Комиссия имела отношение к снабжению ополчения и обеспечивала укомплектование всем необходимым резервной армии, которая формировалась неподалеку от Нижнего – в Муроме, Арзамасе, Лукоянове. Сергей Львович, естественно, принимал в этом самое непосредственное участие. В декабре 1812 года, например, он был командирован из Нижнего Новгорода в Муром для отправки формирующемуся там соединению оружия и обмундирования. Сохранился его рапорт генерал-кригскомиссару князю Д.И. Лобанову-Ростовскому «об отправлении 20 тысяч кожаных ранцев, 7 500 англинских ружей, 3 миллионов патронов». 24 декабря 1812 года С.Л. Пушкина назначают начальником Комиссариатской комиссии всей Резервной армии. Покинув в самом конце года Нижний Новгород, возглавляемая им Комиссия перемещалась на запад вслед за штабом резервной армии – на Орел, потом она базировалась в Варшаве» (В.Ю. Белоногова, «Отечественная война 1812 года и Нижний Новгород (литературный аспект)». Вестник Нижегородского университета, 2013, № 1(2), с.19). (далее…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ

6. Рабовладельцы против крепостничества

Пока Пушкин едет из Петербурга в Екатеринослав, попробуем разрешить парадокс: отчего же представители гвардейской корпорации, могущество которой стояло на крепостном рабстве, к 20-м годам 19 века стали выступать за освобождение крестьян?

Не пилили ли они сук, на котором сидели?

Может быть, на них так повлияла Великая Французская революция?

Да, согласимся мы. На них повлиял главный экономический результат Французской революции.

В чем же он состоял? Заглянем в учебник. (далее…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ

5. Вдохновители либеральности

«Как бы приятно было видеть все дарования на стороне либеральных идей!.. Пишите же в пользу либеральности!»
Н.И. Тургенев. Письмо В.А. Жуковскому

«С. Л. Пушкин — Князю П. А. Вяземскому
1 февраля 1838.
Любезнейший князь Петр Андреевич!
Я бы желал, чтобы в заключение Записок биографических о покойном Александре, было сказано, что Александр Иванович Тургенев был единственным орудием помещения его в Лицей и что через 25 лет он же проводил тело его на последнее жилище. Да узнает Россия, что она Тургеневу обязана любимым ею поэтом!..»

Отец Александра и Николая Тургеневых Иван Петрович начал свою карьеру в чине сержанта Санкт-Петербургского пехотного полка. Участвовал в покорении Крыма. Дослужился до полковника и вышел в отставку в чине бригадира. Был сослан в свое симбирское поместье, вероятно, за тесные связи с попавшим в опалу Н.И. Новиковым. (Новиков начал свою карьеру в лейб-гвардии Измайловском полку. Был произведен в унтер-офицеры за участие в перевороте, приведшем к власти Екатерину Вторую. Затем активно занимался издательской, что называется, просветительской деятельностью, ратуя за отмену крепостного права. В 1792 году был по приказу императрицы заточен в Шлиссельбургскую крепость. (далее…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ

4 Изображение политических наук

«Отечество нам Царское Село!

Куницыну дань сердца и вина!
Он создал нас, он воспитал наш пламень,
Поставлен им краеугольный камень,
Им чистая лампада возжена…»
А.С. Пушкин, «19 октября (1825 г.)»

11 декабря 1808 года Сперанский читает императору Александру свою записку «Об усовершении общего народного воспитания» и представляет на рассмотрение проект «Предварительные правила для специального Лицея», в котором излагаются принципы обучения и воспитания в будущем Царскосельском лицее. Первоначально предполагалось, что в Лицее будут обучаться младшие братья Александра I Николай и Михаил.

В 1811 году в Императорский Царскосельский лицей, благодаря протекции друга Сергея Львовича Пушкина, Александра Ивановича Тургенева, был зачислен А. С. Пушкин. (далее…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ

Плут в преисподней

Наряду с рыцарским романом существенное влияние на роман нового времени оказал испанский плутовской роман. Появившийся в средневековье, он обыгрывал все тот же мифологический мотив героя, странствующего по преисподней. Только героем плутовского романа был не «печальный» воин, спасавший погибающих и воскресавший мертвецов, а комичный пройдоха, пытавшийся обхитрить всех и вся (изначально такой плут пытался обхитрить смерть, позднее — хозяев царства мертвых, черта и, наконец, недостойных людей, погрязших в грехе, с которыми, согласно плутовскому наставлению, «надо быть хитрее самого черта»).

Уже в «Пополь-Вух» герои ведут себя как хитрецы, фокусами и превращениями одерживающими верх над владыками преисподней. В шаманских легендах хам нередко похищает душу человека у хозяев царства мертвых с помощью хитрости и плутовства. Первый собственно плут в преисподней античного мира — раб Ксанфий («Рыжий» — традиционная характеристика «солнечного» героя, так рыжеволосым представлялся Одиссей) из комедии Аристофана «Лягушки», спустившийся вместе со своим господином богом-трикстером Дионисом в Аид, чтобы вернуть из царства мертвых почивших великих поэтов, ибо «одних уж нет, а те, кто есть, — ничтожество» (литературное безвременье живо ощущал уже Аристофан). (далее…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ

3. Взлет и закат гвардии

Всесилие гвардии в 18 веке было таково, что гвардейцы легко меняли неугодного им императора: «почти все правительства, сменившиеся со смерти Петра I до воцарения Екатерины II, были делом гвардии; с ее участием в 37 лет при дворе произошло пять-шесть переворотов… она хотела быть самостоятельной двигательницей событий; вмешивалась в политику по собственному почину» (В.О. Ключевский, «Русская история», ч.4, «Дворцовые перевороты (I)»).

Гвардейцы были, конечно, не совсем самостоятельной политической силой, и производили смену правителя, ориентируясь на политические и экономические изменения в Западной Европе. Менялся европейский лидер и, соответственно, к другой стране переходили рычаги, управляющие торговлей с Россией, – гвардия меняла своего правителя. Но императорам было от этого не легче. Задачей их было построить абсолютистскую монархию, то есть обеспечить неукоснительный и мирный переход власти от отца к сыну. Для этого надо было обуздать гвардию. Как? Противопоставить ей дворянство. Начал борьбу с гвардией Петр III, издавший, как уже было сказано, указ «О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству». Свою борьбу Петр III проиграл и был убит гвардейцами. Возведенная гвардией на трон, Екатерина Вторая, тем не менее, осторожно продолжала дело Петра III. В 1785 году она, как мы тоже уже сказали, формально уравняла дворян в правах с гвардейской верхушкой. Сын Петра III и Екатерины Павел, придя к власти 6 ноября 1796 года, сразу же начал активную борьбу с гвардейской системой. (далее…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ

2. Гвардейская хунта

В 1698 году в Москве случился стрелецкий мятеж. По выражению английского придворного поэта Джона Харингтона «мятеж не может кончиться удачей, — в противном случае его зовут иначе» (Treason doth never prosper, what’s the reason? For if it prosper, none dare call it Treason. Перевод С.Я.Маршака).

Однако подавление мятежа означало вовсе не возвращение к прежним порядкам. Победившая сторона во главе с Петром Первым осуществила перемены, которые смело можно назвать государственным переворотом.

Перемены эти в «Истории Карла XII» описал Вольтер. Первым делом Петр ставит под контроль своей «регулярной полиции» русские города. Следующим шагом стало смещение обладавшего до этого огромной властью Патриарха, а Петр объявил себя главой Церкви. Петр распустил 30-тысячное войско стрельцов и заменил их регулярной армией, в основном, из иностранцев. Вольтер отмечает крайнюю жестокость, с которой Петр проводил свои преобразования. Говоря о них, Вольтер проводит аналогию с завоеванием Мексики Кортесом. И аналогия эта очень точная. (далее…)

или
О кругах Александра Солженицына …

Сейчас, когда приближается столетний юбилей Александра Солженицына, многие авторы вновь пытаются оценить роль его в отечественной литературе, да и в судьбе нашей страны в целом.

И оттого, вероятно, что такова магия круглых дат – часто звучат мнения сродни тостам дружеских застолий – пророк, через которого Сам Господь открыл нам оголенную правду о нас и о нашей истории. Или юродивый – он всю жизнь, вопреки любым обстоятельствам, отстаивал истину, готовый страдать и идти на плаху.

На другом конце этого чинного застолья как бы возникает недоуменный ропот: да, что вы, ребята, раскройте глаза – это же от начала до конца проект западных спецслужб. Но стол этот так огромен, что первые не слышат вторых, а вторые на них уже и внимания не обращают. А где же истина? Скажут – посередине. Но «посередине», как сказал один мудрец, не сама истина, а лишь проблема. Так попытаемся, по мере сил, разобраться в ней – в этой проблеме. С помощью самого Солженицына, оставившего нам обширный материал для размышлений. (далее…)

Вряд ли кто-нибудь будет спорить с тем, что именно ощущение надвигающейся революции сделало стихи Маяковского гениальными. Говоря напыщенно, разломы общества прошли сквозь сердце поэта. А что же Пушкин? Какие социальные напряжения заставляли звучать его «изнеженную лиру»? Отголоски Великой Французской революции? Или крестьянский вопрос? Или это одно и то же? Попробуем повнимательней приглядеться к эпохе.

1. Гвардейский род

Вот начало «Капитанской дочки»:

«Глава I. Сержант гвардии.

Отец мой Андрей Петрович Гринев в молодости своей служил при графе Минихе и вышел в отставку премьер-майором в 17.. году. С тех пор жил он в своей Симбирской деревне, где и женился на девице Авдотье Васильевне Ю., дочери бедного тамошнего дворянина… Матушка была еще мною брюхата, как уже я был записан в Семеновский полк сержантом, по милости майора гвардии князя Б., близкого нашего родственника. Если бы паче всякого чаяния матушка родила дочь, то батюшка объявил бы куда следовало о смерти неявившегося сержанта, и дело тем бы и кончилось. Я считался в отпуску до окончания наук… (далее…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ

Рыцарь в преисподней

Мотивы романного сюжетосложения, намеченные в «Метаморфозах» Апулея — странствия одинокого героя во враждебном мире, воспитание героя жизнью, познание им мира и самого себя, — в полной мере выразились в средневековом рыцарском романе, созданном на фундаменте кельтской мифологии и фольклора.

Композиция рыцарского романа строится как серия приключений-испытаний героя. Для рыцарского романа, так же как и для героической сказки, характерны странствия в чудесных иных мирах, поиски противника и обидчиков, а также чудесных объектов, часто ради выполнения трудных задач, освобождения и спасения похищенных или плененных красавиц, поединков с соперниками, чудовищами. Героическое сватовство также находит место в рыцарском романе, как, например, в романах Кретьена де Труа (женитьба Эрика, Клижеса, Ивена, вероятно, и Персеваля, как это описывается у Вольфрама фон Эшенбаха).

В «Рыцаре Телеги» брак заменен мотивом любовного свидания, а в «Тристане и Изольде» — устройством брака для другого и любовными свиданиями. (далее…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ

Хитрец, ненавистный богам

Классическим примером воина-шамана в героическом эпосе является кельтский Кухулин.

Он одинаково искусен в воинском искусстве и магии:

«Многим был славен Кухулин. Славился он мудростью, доколе не овладевал им боевой пыл, славился боевыми приемами, умением игры в буанбах и фидхелл, даром счета, пророчества и проницательности».

Сын бога Луга и смертной Дехтире, Кухулин уже в раннем возрасте проявляет свои богатырские способности: в инициационных состязаниях он побеждает всех юношей, бросившихся на него, чтобы «убить» его; голыми руками разрывает чудовищного пса кузнеца Кулана — пса, пришедшего в кельтском эпосе на смену инфернальным чудовищам, охранявшим вход в потусторонний мир, — за что получает имя Кухулин, т. е. «Пес Кулана» (с рождения его звали Сетанта, от слова set — путь, дорога). Во время инициационного похода в чужие земли Кухулин хитростью избавляется от сопровождающих его воинов и один набрасывается на врагов. Во время схватки он впадает в экстатическое состояние — «бешенство героя», сокрушает своих противников и возвращается в таком состоянии к соплеменникам, которым стоит не малых трудов, чтобы остудить бешеного героя (в сагах Кухулин часто называется «оборотнем» и «безумцем»). (далее…)

О находке надлежит немедленно сообщить…
Словарь нумизмата.

Смертная стихия денег

В кругу человеческих прав и возможностей нет большей силы. Деньги бесстрастно идут через все руки, но оседают только в некоторых. Деньги дают свободу, но ставят в зависимость от себя самих. Люди самозабвенно отдаются деньгам. Болеют деньгами.

Деньги — соблазн, которым проверяется достоинство. Любовь к деньгам — земная страсть, неистовая и разрушительная, ведь предмет страсти не объект, ощущение или процесс, а ничто. Люди умирают, а деньги остаются. Память о тридцати сребрениках хранится в истории как память об историческом герое. Зло правдоподобнее любви. Зло объяснимо, а любовь нет. Зло измеримо, а любовь нет. За зло можно расплатиться, а за любовь нет. Образ убийцы ярче и убедительнее образа жертвы.

Иуда Искариот ведал общими расходами общины учеников Христа, нося с собой «денежный ящик» для подаяний (Ин. 12, 6); этот род служения часто ассоциируется с корыстным характером его устремлений (евангельский текст прямо обвиняет Иуду Искариота в недобросовестном исполнении обязанностей казначея). Далее евангельское повествование сообщает, что Иуда Искариот пошёл к «первосвященникам» и предложил свои услуги: «что вы дадите мне, и я вам предам его?» (Мф. 26, 15; ср. Мк. 14, 10; Лк. 22, 4). Назначенная цена — тридцать сребреников (ср. Зах. 11, 12-13). «Кого я целую, тот и есть, возьмите его» (Мф. 26, 48 и др.). (далее…)

Сегодня в обществе заметен неформальный интерес к переломным событиям отечественной истории столетней давности. Мы пытаемся, глядя в зеркало минувшего, как бы увидеть в нем отражение наших нынешних непростых проблем. А лучше всего сможет помочь это сделать умный, тонкий и непредвзятый писатель — современник тех роковых событий. К числу таких немногих смело можно отнести Константина Паустовского (1892—1968 гг.).

Книги его воспоминаний «Повесть о жизни» охватывают события с самого конца XIX века по 30-е годы века XX. И конечно, особый интерес представляют те страницы, что относятся к первым революционным 1917—1918 годам. Тем более интересен взгляд непартийного журналиста, каким был К. Паустовский, сотрудник небольшевистских московских газет в те переломные времена.

Написаны главы книги «Начало неведомого века» в 1956 году, во время так называемой оттепели, когда спал диктат жесткой идеологической цензуры. Писатель смог посмотреть на события революционных лет, не кривя душой, честно оценивая и их, и свои ощущения, взгляды в то время. Тем эта книга интересна и сегодня, но, к сожалению, многим современным читателям уже не известна, так как то было неспешное повествование от первого лица, а не громкая политическая бомба с убийственными подробностями и разоблачениями. (далее…)