На распутье люди начертали
Роковую надпись: «Путь прямой
Много бед готовит, и едва ли
Ты по нём воротишься домой.
Путь направо без коня оставит –
Побредешь один и сир и наг, –
А того, кто влево путь направит,
Встретит смерть в незнаемых полях…»
И. Бунин. На распутье, 1900

Если человек делает то, что другие делать не хотят, это не значит, что он хочет это делать. Просто он не может этого не делать. А другие могут. Вот тут-то и расходятся их пути. Один идёт влево, другой вправо.

На распутье столб. Или камень. Древний ориентир, оставленный достопамятными временами. Деревянному столбу может быть и две сотни лет. А камню и два тысячелетия. Всегда озадачивает это сказочное распутье, предлагающее выбор, где нечего выбирать. Озадачивает перечень предлагаемых путей. Иногда их два. Иногда три. (далее…)

Жили-были дед и баба, и была у них курочка Ряба. Снесла курочка яичко. Не простое, а золотое. Дед бил-бил, не разбил. Баба била-била, не разбила. Мышка бежала, хвостиком махнула. Яичко упало и разбилось. Плачет дед, плачет баба. А курочка говорит: «Не плачь дед, не плачь баба, я снесу вам другое яичко. Не золотое, а простое».

Вот так каждый помнит детскую сказку наизусть и легко может пересказать её. Возможно, в приведённом тексте есть некоторые отступления от канонического, но не существенные. Так что, не разыскивая первоисточника, доверимся своей патриархальной памяти. Сказка хороша лаконичностью, составом действующих лиц, динамикой действия, непосредственностью реакций, чистотой и аскетизмом сцены, сложностью, которая складывается из простейших элементов.

Сказка представляет собой ряд аксиом, на которых зиждется несколько гипотез, позволяющих делать догадки. Но доказательств нет. Подсказки в виде деталей отсутствуют. Нет определений, черт, качеств. Кроме качества яйца — оно золотое. И кроме качества курочки — Ряба. Не будем гадать, действительно ли она была рябая или её так звали по другой причине, но сказка уважительно сохранила имя курочки, тогда как дед и баба остаются безымянными, не говоря уже о мыши. Итак… (далее…)

Ландыш — самый медленный цветок. Он распускается почти всю зиму под неусыпным контролем кроликов (поэтому у них красные глаза). Он для тех, кто ждал, ждал, а потом уже забыл, что ждет.

Москва сера, как лицо работяги с похмелюги.

Серый снег, серая земля, единство. Окружная. Уходящие вдаль, в заборы сугробы. Машины тоже в налете, как язык. Покрыты пеплом вулканических газов. Перхотью с крыльев моли. Умирающей всегда в демисезон, тот узкий затянувшийся период, что похож на тонкую щелку в двери, из которой досадливо дует. Пыльцой с мертвых.

Книга, которую начнешь читать в этот сезон, всегда пропустит его вперед. А летом будет уже не то, как пальто не по погоде.

В которых спешат сейчас нараспашку люди с трачеными долгими месяцами лицами. (далее…)

Есть у нас государственный орган – Дума.

«Опять народные витии…»
М.Ю. Лермонтов

Ко всем нашим проблемам – в образовании, культуре, науке, в бытовых народных проблемах и хозяйстве страны… Дума везде приложила руку. Но слишком часто только усугубляла болевые точки. Бакалавриат, ЕГЭ, ювенальная полиция, реформы ЖКХ и пенсионные, дорожное строительство, экология, реставрация национальных памятников, защита рыбаков-охотников-любителей от обнаглевших частников-приватизаторов… всего не перечислить.

Приложила руку и к телевидению, одному из главных народных воспитателей, где сегодня царит засилье пошлости на скоморошьих шоу-представлениях и где, кроме новостей и спорта, редко что достойное внимания увидишь. Конечно, в последнем случае дело в главарях – Эрнстах и кто там далее по списку. Ну а как же Дума?

У чиновников всё, как в нашей жизни. Есть там люди умные и глупые, творцы и ремесленники, радетели за всю страну и карьеристы, люди честные и тайные преступники, люди грамотные и не очень, горлопаны-трибуны и тихони-мыслители… Антиподов можно долго перечислять, состав Думы разношерстный. (далее…)

Райское блаженство закономерно!

А на земле человек счастлив ВОПРЕКИ.

О да, человек бывает счастлив. Тот, кто знает это чудесное состояние, никогда не спутает его ни с какими другими впечатлениями.

Человек может быть счастлив. Хотя и не должен быть счастлив, как раз потому, что он человек, а значит, зависим, раним, озлоблен. Счастье самородком выскакивает к нему из напластований крупных печалей и мелкого вредительства жизненных ситуаций, составляющих то, чему вопреки.

Счастье — редкостное ископаемое тех времён, когда зла в мире ещё не было.

Любой успех, достигнутый недобрыми ухищрениями, даже мелким жульничеством, даже просто в сопровождении недобрых замыслов и нечистых намерений, приносит разной силы удовлетворение, но не счастье.

Парадокс, но именно в человеке совмещаются несовместимые зло и счастье. (далее…)

Совместная медитация с Экхартом Толле

Приветствую вас на нашей медитации, на медитативной беседе. Давайте начнем с базовых вещей, чтобы войти в это медитативное состояние, потому что о нём сегодня будет идти речь.

Медитация — это сдвиг, изменение сознания, переключение с озабоченности деланьем и думаньем на непосредственное восприятие настоящего момента. Возможно, наиболее естественная и простая отправная точка для большинства из вас — это состояние присутствия. Оно и является целью медитации: стать абсолютно присутствующим в настоящем. Начать осознавать бытие.

Большинство людей вовлечены в деланье, оно включает в себя непрерывное мышление. Мысли большинства людей не возвышающие, в основном они имеют навязчивый характер и порождают негативные чувства. Много вредных мыслей, ведущих к дисфункциям. Эти мысли не служат никаким целям, просто не получается их остановить. Медитация об этом. Осознать в себе на глубинном уровне — на глубинном или на более высоком, в зависимости от того, как вы смотрите, — осознать в себе нечто, что глубже или выше, чем мысль. Это — «состояние присутствия» или момент «сейчас».

Многие удивляются, узнав, что есть легкий доступ в присутствие путем приведения внимания в настоящий момент! Моя задача — говорить из состояния медитации. Будет полезным, если вы сможете осознавать небольшие промежутки между словами; обращайте внимание не только на слова (конечно, вы слушаете слова, вы впускаете их в себя), — но осознавайте и промежутки между словами. Это, так сказать, небольшие медитативные пространства. (далее…)

Вчера, позавчера – почти чёрные дни, тяжёлые и мрачные.

Сегодня совсем другое дело, что-то сломалось и вывернулось оборотной стороной: полегче стало, всё полегче – стоять, ходить, работать… жить.

Приоткрылась перспектива. Похоже, оно и всегда так: добираешься до края, хотя конца не видно, и ты и не подозреваешь, что на краю – скулишь, ноешь, готов расплакаться… И тут тебе за какие-то твои прежние заслуги приоткрывают перспективу. Не всё так плохо, оказывается, пора – и уже время! – опять вперёд. Потому что есть будущее. Будущее всегда есть, не бывает так, чтобы его не было. Распоряжайся…

Удача и удочка, видимо, слова одного корня. Хотя изначально у самого корня значение совсем другое, не очень-то приличное. Но смысловые параллели очевидны у всех троих. Великий русский… в нём всегда всё неожиданно и всегда в точку…

Помаленьку всё же двигаюсь, пояснее стало, получше. Земля всё-таки, кажется, отстаёт. Может, пятки? Уже три недели или около того сплю по ночам. Без медитаций, не просыпаюсь. Подъём тяжёлый – болят пятки, ноги до колен, но быстро всё проходит. Ощутимей стал центр в нижнем дань тяне. Поясница уходит вниз, корпус – вверх, раздел в дай май.

В памяти всплыл эпизод из моей юности. (далее…)

Люди боятся цвета. Цвет силён, а люди слабы, пасуют перед ним.

Автор рисунков: писатель и художник Владимир Григорьевич Сутеев

Люди заблуждаются, когда говорят, что любят какие-то цвета, – это очень нестойкая любовь. Она сохраняется, пока цвет можно по своей прихоти приблизить, отдалить, уничтожить. Умение наслаждаться цветом, выбирать его из многих, сочетать цвета, жить с ними, подчиняя себе их богатые возможности, – признак последовательного художественного воспитания, серьёзной подготовки к общению со стихией цвета.

Цвет имеет огромное значение в жизни человека. На него опираются многие традиции, представления, порядки, приметы, суеверия. Коляски и гробы строго отслеживают соответствие цвета полу. Для мужчин голубое, для женщин розовое. Но гробы строже следуют традиции. Или исчерпывают тему чёрным и красным – бесполой гаммой смерти. (далее…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО — ЗДЕСЬ

Р.Б.: Ясно. Да. ДА. Итак, Леонард, вероятно, он спросит, когда ты вернешься: “чему ты там научился?»

Л.К.: Как я понимаю, он сразу увидит. Я думаю, гораздо более важный вопрос это останусь ли я там или нет.

Р.Б.: Да. Но все же, если он спросит — ведь в этом нет ничего невозможного, не так ли? — что бы ты ты ответил ему, Леонард?

Л.К.: Ну, я бы попытался перевести для него, ведь он не говорит по-английски.

Р.Б.: А, так ты говоришь по-японски?

Л.К.: Нет. Мы совсем чуть-чуть говорим с ним на английском. И я совсем немного говорю по-японски. Но мы учимся и пьем вместе уже очень давно.

Р.Б.: А какой его любимый напиток?

Л.К.: Я пытался познакомить его с выдержанным французским вином, которое я считаю более утонченным напитком, но он настаивает на том, чтобы мы пили саке.

Р.Б.: Если ты спросишь меня, я предпочитаю Скотч или херес.

Л.К.: Поддерживаю. Он также очень хорошо разбирался в коньяке.

Р.Б.: Да.

Л.К.: Он любил коньяк и он даже присвоил определенные мужские и женские качества разным брендам. Например, Remy Martin, по его мнению, имеет женскую экспрессию, в то время как Courvoisier — мужскую. Впрочем, ни одно из этих обозначений уже не принималось всерьез после третьей или четвертой рюмки.

Р.Б.: Вот видишь, в этом весь смысл, Леонард. Все это слишком всерьез воспринято. И в этом вся нелепость всего этого. В этом во всем нет ничего серьезного, потому что ищущего не существует! А кто серьезен? Именно ищущий! Понимаешь? Поиск продолжается и продолжается своим чередом. Ну так вот: если бы тебе задали этот вопрос, Леонард, чему такому особенному ты научился у Рамеша, такому, чего НЕ знал до этого — что бы ты ответил? Я не хочу предлагать тебе ответ… (далее…)

В 1999 году, шесть лет спустя после посвящения в монахи под именем Тишайший и жизни в дзен-монастыре в 2 километрах над уровнем моря, Леонард Коэн все еще продолжал бороться с депрессией. Он пытался променять стимуляторы на просветление, чтобы продолжать писать свои прекрасные песни. Дело всей жизни никогда не давалось ему легко, даже в 60 лет. На пороге миллениума поэт отправился за ответами на не дающие покоя вопросы в Мумбаи, чтобы встретиться с гуру Рамешем Балсекаром. Между Рамешем и “верховным жрецом печали” состоялся длинный сатсанг, транскрипт которого публикуется ниже, впервые на русском языке.

Рамеш Балсекар: Мне говорили, ты живешь в дзенском монастыре?

Леонард Коэн: Да, это так.

Р.Б.: И сколько уже, три или четыре года?

Л.К.: Я связан с этим институтом уже почти тридцати лет – и где-то года четыре с половиной назад меня посвятили в монахи.

Р.Б.: Все ясно. И мог бы ты сказать, что дисциплина там строгая?

Л.К.: Да — она безжалостна.

Р.Б.: Но тебе это нравилось?

Л.К.: Не особенно, нет.

Р.Б.: Что ж, это честно. Вопрос, который я хочу задать, вот в чем: твое понимание до того, как ты пришел сюда, и после того, как ты услышал то, о чем я говорю, – есть ли разница? (далее…)

Внутри, по бокам от хребта, обозначились два мышечных тяжа. Болят, иногда сильно. Ну да, а как иначе? – подрастают, укрепляются. Как же без них? Откуда тогда возьмётся «спина тигра, медвежья поясница?..»

Иногда приходит ощущение, что руки вырастают из ног, от пяток. Это ощущение единого, цельности в теле и подключенная в оборот мощь земли. Даже страшновато бывает…

В общем-то всё довольно просто. Многие, если не все, секреты для начальной стадии Пути изложены Учителями и давно известны (см. «…Непроезжий Путь. 21. Горизонты, 8. Черепаха и буйвол»). Труден только сам Путь, плохо видны указатели, иногда мешает гордыня, не хватает смирения, терпения, а то и просто физических сил. И времени! До всего нужно дожить! Что-то, даже многое, вроде и понятно, но…

«Изучающих, как шерсти на корове, а достигших, как рогов единорога». Чжан Цзыян

(далее…)

Последние беседы с Ниссаргадаттой Махараджем. Перевод Михаила Медведева. ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

29 декабря 1980

Махарадж: Сидение в медитации помогает сознанию расцвести. Она приводит к глубинному пониманию и спонтанным изменениям в поведении. Эти изменения касаются самого сознания, а не псевдо-личности. Изменения, порождаемые усилиями, могут находиться только на уровне ума. Ментальные и интеллектуальные видоизменения полностью неестественны по своей природе и отличаются от тех, которые имеют место в принципе рождения. Последние случаются естественно, автоматически, сами по себе, по причине медитации.

Большинство людей видят древо познания и восхищаются им, однако то, что следует понять, — это семя этого древа, латентную силу, из которого берётся это древо. Многие говорят об этом лишь интеллектуально. Я же говорю об этом, исходя из прямого опыта.

Маленькая песчинка сознания, которая как семя, содержит в себе все возможные миры. Физическая структура необходима ему, чтобы проявиться.

Все амбиции, надежды и желания связаны с самоопределением, некоей личностью, и до тех пор, пока эта личность присутствует, Истина не может быть воспринята.

Посетитель: Существует ли судьба для всего Творения как целого?

М: Поскольку отдельной от остального сущности нет, то к чему же может прийти это Творение? Куда ему идти? Пламя — предназначение топлива, так и сознание — предназначение тела пищи. Лишь только сознание предлагает некую судьбу, а эта судьба предлагает страдание. По причине ошибочного восприятия себя, мы думаем о личностном сознании, хотя в действительности сознание необъятное и безбрежное.

Источник сознания находится до времени и пространства. Проявление нуждается во времени и пространстве, однако источник сознания пребывал там и до того, как сознание проявилось. Проявление содержит пять элементов, три гуны, и, превыше всего, сознание, то есть «Я Есть»-ность. Теперь, как может что-либо быть без моего сознательного присутствия? Даже элементы не могут существовать без меня — я ничего не делаю, я ничего не создаю — они происходят по причине моего спонтанного сознательного присутствия. Моё присутствие — повсюду, и я говорю это с убеждением.

Кто-то мог читать эти слова, кто-то мог их где-то слышать, кто-то мог слышать аудиозапись, а кто-то может и хотел бы услышать, но по причине обстоятельств был заброшен так далеко от этих слов, что это попросту невозможно. Есть миллионы различных форм в тотальности Проявления, но источник у всех один — сознание. Что это за сознание? Кто-нибудь когда-нибудь вообще думал подобным образом? (далее…)

Я просто выискивал гладкие камешки на мостовой, когда ко мне подошел незнакомец. Не без робости в голосе мужчина спросил, знаю ли я, где здесь живет некая ведьма, ради которой он проделал столь долгий путь; эта ведьма могла изготовить особое зелье, стирающее память, и ему оно было крайне необходимо.

За спиной незнакомца был походный рюкзак из тех, чья верхушка нелепо торчит над твоей головой и как бы ты не противился, заставляет тебя сильно горбиться. Полы его длинного пальто были забрызганы грязью — такими острыми, мелкими брызгами – казалось, что там изображена нотная запись какой-нибудь экспрессивной мелодии. Также я был отчего-то уверен, что мужчина лысел, хотя волос его я не видел, ведь он носил шерстяную шапку, скрывающую уши и лоб, да и лицо мужчины будто бы пряталось за грубоватой щетиной с проседью и прямоугольными очками в черной оправе.

Мне понравился его образ, от незнакомца веяло странствиями; подобно тому, как ты натыкаешься на старую куртку в шкафу, на которой еще сохранился запах прошлогоднего костра, и тебя вдруг наполняют приятные чувства, так и я был рад этой неожиданной встрече, вот только помочь ничем я не мог, о чем прямо ему сообщил. (далее…)

Я должен вернуться к событиям, которые описаны в тексте «Народ и пена». Вернуться только затем, чтобы сказать ещё одно спасибо. Это такое счастье – говорить спасибо. Если человек научится говорить спасибо своим прохудившимся носкам, которые он должен выбросить, он никогда не забудет вернуть благодарность тем, кто её заслужил.

А их не так уж мало – заслуживших, по-прежнему встречаются. И ещё того глубже: если он этого не сделает, её антипод – неблагодарность – становится чёрной, и будет вспоминаться-аукаться ему всю жизнь, хочет он этого или нет. Человек благодарный не выбросит на улицу кусок хлеба, не оставит литься впустую воду из крана, когда моет посуду, не сунет в мусорный бак ненужную ему вполне ещё сносную одежду… Он знает – за всем стоит чей-то труд, а что в мире более достойно благодарности, чем труд… (далее…)

Последние беседы с Ниссаргадаттой Махараджем. Перевод Михаила Медведева. ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

23 ноября 1980

Посетитель: Свидетельствование осуществляется Тем, что раньше сознания, или же это сознание свидетельствует само себя?

Махарадж: Сразу же шагните через этот ментальный мостик когда вы подходите к нему. Не беспокойтесь о принципе, который пребывал до сознания, просто будьте сознанием.

П: Боги — это лишь концепции?

М: Боги означают только сознание. Соберите всё, что можете, в самом этом сознании.

П: Мы не способны понять состояние Джняни. Если Джняни стал одним с Абсолютом, то где же там место для экрана сознания? Мы не понимаем как Джняни может быть Парабрахманом, но также быть и здесь.

Переводчик: Джняни может превзойти сознание и быть Абсолютом по требованию. Он может спускаться в сознание, поскольку это определённое тело всё ещё в доступе, и через это тело возможно общение с сущностями, находящимися в сознании.

В наших писаниях приводится такой пример: есть океан, и есть горшок с водой из океана, теперь этот горшок опускается в океан, и горшок всё ещё здесь, однако вода из горшка сливается с океанской водой, так что вода не испытывает никакой разницы, хотя вода в горшке способна осознавать горшок. У неё есть это преимущество одновременно быть одним с Абсолютом и в то же время использовать тело. С этим примером можно получить представление о том, каким может быть состояние Джняни. (далее…)